Конфликты в современном мире. В чём состоит главный конфликт современного мира

Резкий рост войн в последние десятилетия опережает мировую способность их останавливать и бороться с последствиями. Кроме военных конфликтов также стоит отметить кризис беженцев и растущую угрозу терроризма

share

Из глобального кризиса беженцев, распространения терроризма и гибридных войн наша коллективная неспособность решать конфликты рождает новые угрозы и чрезвычайные ситуации. Даже в мирном обществе политика страха ведет к опасной поляризации и демагогии. Недавно избранные мировые лидеры, такие как Тереза Мэй и Дональд Трамп, приняли испуганную терактами и беженцами Европу, полыхающие войны в Сирии, Йемене, Африке и Ираке, затяжной конфликт на востоке Украины, противостояние Саудовской Аравии и Ирана, агрессивную Россию и общий рост популизма и национализма в мире.

Националистические силы набрали силу и предстоящие выборы во Франции, Германии и Нидерландах будут проверять на прочность будущее европейского проекта. Потенциал развала Европейского Союза является одной из самых больших проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня — факт, который теряется на фоне многих других тревожных событий, конкурирующих за внимание. Миру нужна новая, инклюзивная стратегия безопасности и предотвращения конфликтов.

Нравится нам это или нет, глобализация является фактом. Мы все связаны. Война в Сирии вызвала кризис беженцев, на котором выросло голосование за Brexit, чьи глубокие политические и экономические последствия будут видны еще очень долго. Страны, возможно,станут более изолированными и сконцентрированными на внутренней политике, но нет мира и процветания без большего совместного управления мировыми делами.

Этот список из 10 конфликтов для наблюдения в 2017 году не только иллюстрирует некоторые из более широких тенденций, но и исследует способы, чтобы обратить вспять опасную динамику.

1. Сирия и Ирак

После почти шести лет боевых действий, полумиллиона погибших и около 12 миллионов беженцев президент Сирии Башар аль-Асад, вероятно, сохранит власть на данный момент. Но даже с помощью Ирана и России не сможет закончить войну и вернуть себе полный контроль над страной.

Очевидный пример этому — захват Пальмиры силами ИГ всего через девять месяцев после того, как силы "Исламского государства" в результате поддерживаемой Россией военной кампании были отброшены от древнего города. Стратегия Асада по противостоянию группам боевиков сработала на усиление исламистких движений, в первую очередь ИГ и "Джабхат Аль-Нусры". П овстанцы были дополнительно ослаблены недавним поражением в Алеппо. Эвакуация гражданских и противников Асада осуществлялась с большими перебоями, провокациями и проблемами.

Сделка о прекращении огня была достигнута при посредничестве России и Турции в конце декабря. Но поскольку режим продолжал военные наступательные операции в пригороде Дамаска, появились опасения, что перемирие долго не продержится. Несмотря на значительные задачи на будущее, этот новый дипломатический ход открывает наилучшую возможность для снижения уровня насилия в Сирии.

В Ираке борьба против ИГ еще больше подорвала способность властей управлять страной, вызвала огромные разрушения, военизировала молодежь и травмировала иракское общество. Она раздробила курдские и шиитские политические партии на конкурирующие фракции, зависящие от региональных покровителей и конкурирующих за ресурсы Ирака.

Чтобы избежать еще худших сценариев, Багдад и Региональное правительство Курдистана нуждаются в поддержке и давлении, чтобы обуздать военизированные группы.

Хотя "Исламское государство" потеряло часть территорий в Ираке за прошлый год, оно все еще утверждает на оставшихся свой жестокий халифат. Даже если оно потерпит поражение в военном отношении, какая-то другая радикальная группа вполне может вновь возникнуть, если вопросы, лежащие в основе управления, не будут решены. "Исламское государство" само по себе выросло из подобной неудачи в Ираке. Оно распространяет идеологию, которая до сих пор мобилизует молодых людей по всему миру и создает угрозу далеко за пределами Ирака и Сирии, как показали недавние теракты в Стамбуле и Берлине.

2. Турция

День нападения на ночной клуб в Стамбуле в Новый год, в результате которого погибли по меньшей мере 39 человек, кажется, является предвестником еще большего насилия в будущем. " Исламское государство" взяло на себя ответственность за нападение, отходя от общей практики группы в Турции, что может стать сигналом к эскалации. Помимо вовлеченности в войны в Сирии и Ираке Турция также сталкивается с курдскими боевиками от РПК (Рабочая Партия Курдистана). Политически поляризованная, в условиях экономического напряжения Турция готова к большему перевороту.

Конфликт между государством и РПК продолжает ухудшаться после провала прекращения огня в июле 2015 года. С тех пор противостояние вступило в одну из самых смертоносных глав в своей истории за три десятилетия; по крайней мере 2500 боевиков, силовиков и гражданских лиц были убиты с обеих сторон. Столкновения и операции по обеспечению безопасности вытеснили более 350000 мирных жителей с их территорий и взяли в осаду несколько городских районов с курдским большинством на юго-востоке страны.

На теракты правительство реагирует, в о чередной раз сажая в тюрьму представителей курдского движения, блокируя решающий канал для политического урегулирования, который должен включать в себя защиту основных прав для курдов в Турции. П равительство президента Реджепа Тайипа Эрдогана продолжает свое наступление на политическую оппозицию и инакомыслие и настаивает на конституционных изменениях, чтобы создать в стране президентскую систему . Такое предложение будет вынесено на референдум в начале весны. В результате попытки переворота в июле прошлого года правительство начало массовое применение суровых мер: было уволено и арестовано более 100000 чиновников .

В ноябре Эрдоган ответил сердито на критику из Брюсселя, угрожая разорвать сделку, по которой Анкара согласилась предотвратить поток сирийских беженцев от продвижения в Европу. Более 2,7 миллиона сирийских беженцев в настоящее время зарегистрированы в Турции, их интеграция создает значительные проблемы как для государства, так и для принимающих общин.

3. Йемен

Война в Йемене создала еще одну гуманитарную катастрофу , разрушая страну, которая уже и так была самой бедной в арабском мире. Проблема с миллионами людей на грани голода , необходимость всеобъемлющего прекращения огня и политического урегулирования становятся все более актуальными. Йеменцы понесли огромные потери от воздушной бомбардировки, ракетных обстрелов и экономических блокад. По данным ООН, около 4000 гражданских лиц были убиты, большинство — от рук Саудовской Аравии во главе коалиционных авиаударов . Все стороны в конфликте обвиняются в совершении военных преступлений, в том числе хаотических нападениях на гражданские районы.

Обе стороны оказываются запертыми в цикле эскалаций и провокаций, чтобы сорвать мирные переговоры под эгидой ООН. В ноябре поддерживаемое Саудовской Аравией йеменское правительство во главе с президентом Абедом Раббо Мансуром Хади отклонило предложенный план ООН. В том же месяце движение "Хути" и его союзники, в основном силы под руководством бывшего президента Али Абдаллы Салеха, сформировали новое правительство. Несмотря на трудности, все еще представляется возможным убедить стороны принять дорожную карту в качестве основы для компромисса, который положит конец войне.

Многое зависит от расчетов Саудовской Аравии и готовности Соединенных Штатов и Великобритании поощрить Эр-Рияд в полной мере поддерживать политический компромисс. Неспособность поставить этот процесс на рельсы несет в себе риски для всех участников. Так, несколько воинственных джихадистских групп , в том числе "Аль—Каида на Аравийском полуострове" и "Исламское государство", процветают в регионе во время хаоса в Йемене.

4. Большой Сахель и бассейн озера Чад

Конфликты в Большом Сахеле и бассейне озера Чад стали причиной массовых страданий людей, в том числе заставили бежать из своих домов. Джихадисты, вооруженные группы и преступные сети бьются за власть по всему обедневшему региону, где границы являются открытыми, а правительства имеют ограниченную власть.

В 2016 году джихадисты Центрального Сахеля начали смертоносные нападения в западной части Нигера , Буркина—Фасо и Кот—д"Ивуаре , что подчеркивает уязвимость региона. " Аль- Каида в исламском Магрибе" и "Аль-Мурабитун" остаются активными в то время, как появляются новые группы, которые присягают на верность ИГ. Мали является наиболее опасной миротворческой миссией ООН: 70 сотрудников уже погибли от "злонамеренных действий" с 2013 года.

Мали может столкнуться с серьезным кризисом в этом году, так как наблюдается распространение вооруженных групп на центральное Мали . Региональные державы должны использовать предстоящий саммит Африканского союза в январе, чтобы возобновить мирный процесс. Алжир является важным залогом стабильности в регионе, играет ключевую роль в качестве главного посредника сделки.

В бассейне озера Чад силы безопасности Нигерии, Нигера, Камеруна и Чада усилили борьбу с мятежниками "Боко Харам ". В конце декабря нигерийский президент объявил про "окончательное подавление террористов в их последнем анклаве" в лесу Самбиса. Но пока группа не была побеждена полностью и еще способна наносить удары.

"Боко Харам" и другие повстанцы, а также отсутствие эффективной помощи оказавшимся в зоне конфликтов угрожают создать бесконечный цикл насилия и отчаяния. Государства должны также вкладывать средства в экономическое развитие и укрепление местного управления, чтобы закрыть возможности для радикальных групп.

5. Демократическая Республика Конго

Демократическая Республика Конго получила хорошие новости незадолго до полуночи в канун Нового года, когда католические епископы объявили, что была достигнута сделка для разрешения политического кризиса в стране. Президент Джозеф Кабила еще не подписал соглашение, которое требует от него уйти в отставку после того как пройдут выборы, и имеет время до конца 2017. Несмотря на высокий уровень недоверия между сторонами, сделка при посредничестве конголезской католической церкви остается лучшим шансом на пути к миру. Главной задачей в настоящее время является подготовка к выборам и мирной передаче власти в короткие сроки.

Африканские и западные державы должны координировать усилия , чтобы оттянуть Конго от края пропасти и предотвратить дальнейшее развитие региональной нестабильности.

МООНСДРК, крупнейшая миротворческая миссия ООН, не имеет потенциала для решения таких проблем, и было бы более эффективным создать миссию с узким мандатом , отходя от институционального строительства и добрых услуг к контролю за соблюдением прав человека.

В сентябре прошлого года по крайней мере 53 человека были убиты в основном силами безопасности, когда демонстрации против правления Кабилы даже после истечения его мандата вылились в насилие , которое, вероятно, продолжится, если выборы снова будут отложены. Основная оппозиционная коалиция, Rassemblement, будет готова использовать мощь улицы, чтобы попытаться заставить Кабилу уйти. Политическая напряженность в Киншасе также способствует росту насилия по всей стране, в том числе и на конфликтном востоке ДР Конго.

6. Южный Судан

После трех лет гражданской войны самая молодая страна в мире по- прежнему терзаема многочисленными конфликтами. Они привели к 1,8 миллиона внутренне перемещенных лиц, а более 1,2 миллиона вынуждены были покинуть страну. Приходили сообщения об осущетвлении массовых зверств и отсутствии прогресса на пути реализации мирного соглашения 2015 года. В декабре президент Сальва Киир призвал к возобновлению прекращения огня и национальному диалогу в целях содействия миру и примирению.

На международном уровне мирное соглашение было сорвано в июле 2016 года, когда боевые действия вспыхнули в столице Джубе между правительственными силами и бывшими повстанцами. Лидер оппозиции и бывший вице- президент Риек Мачар, который только недавно вернулся в Джубу в соответствии с условиями сделки, покинули страну. Киир с тех пор укрепил свои позиции в столице и регионе в целом, что создает возможность для продвижения переговоров с вооруженной оппозицией.

Ситуация в сфере безопасности в Джубе улучшилась в последние месяцы, хотя борьба и этническое насилие продолжаются в других местах. Международные дипломатические усилия направлены на развертывание защитного регионального контингента численностью в 4000 солдат. Существующая миротворческая миссия ООН в Южном Судане, МООНЮС, нуждается в срочной реформе — что стало особенно ясно после ее неспособности защитить гражданское население во время вспышки насилия в июле прошлого года в Джубе.

7. Афганистан

Война и политическая нестабильность в Афганистане представляют собой серьезную угрозу для международного мира и безопасности более чем через 15 лет после того, как возглавляемые США коалиционные силы оттеснили талибов от власти в рамках более широкой кампании по победе над " Аль- Каидой". Сегодня талибы укрепляют свои позиции, сеть "Хаккани" несет ответственность за нападения в крупных городах, а "Исламское государство" провело серию нападений на мусульман- шиитов, разжигая сектантское насилие .

Число в прошлом году достигло самого высокого уровня с начала записи инцидентов в 2007 году, с большим количеством жертв среди гражданского населения . Дальнейшее ослабление афганских сил безопасности оставит джихадистам большие неуправляемых пространства. Они могут быть использованы региональными и транснациональными группами боевиков.

Отношения Афганистана с Пакистаном давно напряжены из- за поддержки Исламабадом талибов и других групп боевиков. Напряженность возросла осенью прошлого года, когда тысячи афганских беженцев в Пакистане были вынуждены бежать на фоне роста насилия, задержаний и преследования. Афганский кризис беженцев усугублялся планом ЕС депортировать 80000 просителей убежища обратно в Афганистан — политический ответ на чрезвычайную гуманитарную ситуацию . Все это на фоне экономического кризиса оказывает сильное давление на опасно ослабевшее государство.

8. Мьянма

Новое гражданское правительство во главе с лауреатом Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи пообещало мир и национальное примирение в качестве своих главных приоритетов. Т ем не менее, недавние вспышки насилия поставили под угрозу усилия остановки почти 70-летнего вооруженного конфликта. В ноябре "Северный альянс" из четырех вооруженных групп осуществил беспрецедентные совместные атаки в ключевой торговой зоне на границе с Китаем, что вызвало военную эскалацию.

Кроме того, Мьянму раздирают противостояния на этнической и религиозной почве. Особенно хорошо известны атаки на мусульманское меньшинство рохингья. После антимусульманского нападения в регионе Ракхайн осенью прошлого года на военных и полицейских у границы с Бангладеш с илы безопасности нанесли ответный удар. Силовики делали небольшое различие между боевиками и гражданскими лицами. Были сообщения о внесудебных казнях, поджогах и насилии.

К середине декабря, по подсчетам ООН, около 27000 рохингья бежали в Бангладеш. Более дюжины нобелевских лауреатов опубликовали открытое письмо , критикуя Аун Сан Су Чжи за ее неспособность высказываться о злоупотреблениях.

9. Украина

После почти трех лет войны и примерно 10 000 смертей военное вмешательство России определяет все аспекты политической жизни в Украине. Разделенная конфликтом и парализованная коррупцией Украина движется к еще большей неопределенности. Восхищение Трампа Владимиром Путиным пугает Киев, как и слухи о том, что Соединенные Штаты могут принять решение отказаться от санкций против России. Осуществление минских мирных соглашений от февраля 2015 года находится в тупике. Россия, которая начала войну в 2014 году, эффективно вовлечена в осуществление двух своих целей в Украине: создание постоянных пророссийских политических образований на востоке Украины, а также нормализации аннексии Крыма.

Не будет преувеличением сказать, что конфликты стары, как мир. Они были до подписания Вестфальского мира - времени, ознамено­вавшего рождение системы национальных государств, есть они сей­час. Конфликтные ситуации и споры, по всей вероятности, не исчез­нут и в будущем, поскольку, согласно афористичному утверждению одного из исследователей Р. Ли, общество без конфликтов - мертвое общество. Более того, многие авторы, в частности Л. Козер, подчерки­вают, что противоречия, лежащие в основе конфликтов, обладают це- , лым рядом позитивных функций: привлекают внимание к проблеме, заставляют искать выходы из сложившейся ситуации, предупреждают стагнацию - и тем самым способствуют мировому развитию. Дей­ствительно, конфликтов вряд ли удастся избежать совсем. Другое дело, в какой форме их разрешать - через диалог и поиск взаимоприемле­мых решений или вооруженное противостояние.

8.1. Особенности конфликтов в конце XX - начале XXI в.

Говоря о конфликтах конца XX - начала XXI в., следует остано­виться на двух важнейших вопросах, которые имеют не только теоре­тическую, но и практическую значимость.

Изменился ли характер конфликтов (если да, то в чем это про»|

является)?

Как можно предотвращать и регулировать вооруженные формы конфликтов в современных условиях?

Ответы на эти вопросы непосредственно связаны с определений ем характера современной политической системы и возможность» воздействия на нее. Сразу после окончания холодной войны появилось ощущение, что мир находится в преддверии бесконфликтной эры существования. В академических кругах эта позиция наиболее чепе выражена Ф. Фукуямой, когда он заявил о конце истории. Она достаточно активно поддерживалась и официальными кругами, например США, несмотря на то, что находившаяся у власти в начале 1990-х гг. республиканская администрация была менее склонна, по сравнению с демократами, исповедовать неолиберальные взгляды. Президент США Дж. Буш-старший, например, говоря о конфликте в Персидском зали­ве, заявил, что «он прервал краткий миг надежды, но тем не менее мы являемся свидетелями рождения нового мира, свободного от террора».

События же в мире стали развиваться так, что количество локаль­ных и региональных конфликтов с применением насилия в мире сразу после завершения холодной войны увеличилось. Об этом свидетель­ствуют данные Стокгольмского международного института исследо­вания проблем мира (СИПРИ), одного из ведущих международных центров, занимающихся анализом конфликтов, причем большинство из них оказалось либо в развивающихся странах, либо на территории бывшего СССР или бывшей Югославии. Только на постсоветском пространстве, по оценкам В.Н. Лысенко, в 1990-х гг. насчитывалось около 170 конфликтогенных зон, из которых в 30 случаях конфликты протекали в активной форме, а в десяти дело дошло до применения силы.

В связи с развитием конфликтов сразу по окончании холодной Воины и появления их на территории Европы, которая была относи­тельно спокойным континентом после Второй мировой войны, ряд исследователей стал выдвигать различные теории, связанные с нарас­танием конфликтного потенциала в мировой политике. Одним из наи­более ярких представителей этого направления стал С. Хантингтон его гипотезой о столкновении цивилизаций. Однако во второй поло­не 1990-х гг. количество конфликтов, а также конфликтных точек мире, по данным СИПРИ, стало уменьшаться; так, в 1995 г. насчитывалось 30 крупных вооруженных конфликтов в 25 странах мира, 1999 г. - 27, и тоже в 25 точках земного шара, в то время как в 1989 г. их было 36 - в 32 зонах.

Надо заметить, что данные о конфликтах могут различаться в зависимости от источника, поскольку нет четкого критерия того, каким должен быть «уровень насилия» (число убитых и пострадавших в кон- икте, его продолжительность, характер отношений между конфликтующими сторонами и т.п.), чтобы происшедшее рассматривалось как конфликт, а не инцидент, криминальные разборки или террористические действия. Например, М. Солленберг и П. Валленстин определяют крупный вооруженный конфликт как «продолжительное противоборство между вооруженными силами двух или более правительств, и одного правительства и по меньшей мере одной организованной ружейной группировкой, приводящее в результате военных действий к гибели не менее 1000 человек за время конфликта». Другие авторы называют цифру в 500 и даже 100 погибших.

В целом же, если говорить об общей тенденции в развитии конф­ликтов на планете, то большинство исследователей соглашаются с тем, что после некоего всплеска количества конфликтов в конце 1980-х -начале 1990-х гг. их число пошло на убыль в середине 1990-х гг., и с кон­ца 1990-х гг. продолжает держаться примерно на одном уровне.

Тем не менее современные конфликты создают весьма серьезную угрозу человечеству вследствие возможного их расширения в услови­ях глобализации, развития экологических катастроф (достаточно вспомнить поджог нефтяных скважин в Персидском заливе при напа­дении Ирака на Кувейт), серьезных гуманитарных последствий, связан­ных с большим количеством беженцев, пострадавших среди мирного населения и т.п. Озабоченность вызывает и появление вооруженных конфликтов в Европе - регионе, где вспыхнули две мировые войны, крайне высокая плотность населения, множество химических и дру­гих производств, разрушение которых в период вооруженных действий может привести к техногенным катастрофам.

В чем же причины современных конфликтов? Их развитию спо­собствовали различные факторы. Так, дали о себе знать проблемы, связанные с распространением оружия, его бесконтрольным использованием, непростыми отношениями между индустриальными и сырьевыми странами при одновременном усилении их взаимозависимости. К этому следует добавить развитие урбанизации и миграцию населения в города, к чему оказались неготовыми многие государства, в частности Африки; рост национализма и фундаментализма как реакции на развитие процессов глобализации. Существенным оказалось и то, что в период холодной войны имевшее глобальный характер противостояние Востока и Запада до некоторой степени «снимало» конфликты более низкого уровня. Эти конфликты нередко использовались сверхдержавами в их военно-политическом противостоянии, хотя они старались держать их под контролем, понимая, что в противно» случае региональные конфликты могут перерасти в глобальную войну. Поэтому в наиболее опасных случаях лидеры биполярного мира несмотря на жесткое противостояние между собой, координировали действия по снижению напряженности, с тем чтобы избежать прямого столкновения. Несколько раз такая опасность, например, возникая при развитии арабо-израильского конфликта в период холодной войны. Тогда каждая из сверхдержав оказывала влияние на «своего» союзника, чтобы снизить накал конфликтных отношений. После распада биполярной структуры региональные и локальные конфликты в значительной степени «зажили своей жизнью».

И все же среди большого количества факторов, влияющих на развитие конфликтов последнего времени, особо следует выделить пере­стройку мировой политической системы, ее отход от Вестфальской модели, господствовавшей в течение длительного времени. Этот про­цесс перехода, трансформации связан с узловыми моментами мирово­го политического развития.

В новых условиях конфликты приобрели качественно иной ха­рактер. Прежде всего с мировой арены практически исчезли «класси­ческие» межгосударственные конфликты, которые были типичны для расцвета государственно-центристской политической модели мира. Так, по данным М. Солленберг и П. Валленстина, из 94 конфликтов, которые насчитывались в мире за период 1989-1994 гг., только четыре можно считать межгосударственными. Лишь два из 27, по оценкам другого автора ежегодника СИПРИ Т. Сейболта, в 1999 г. были межгосударственными. Вообще, согласно некоторым источникам, количество межгосударственных конфликтов на протяжении довольно дли­тельного периода времени идет на убыль. Впрочем, здесь следует сделать оговорку: речь идет именно о «классических» межгосударственных конфликтах, когда обе стороны признают друг за другом статус государства. Это признается также другими государствами и ведущими международными организациями. В ряде современных конфликтов, направленных на отделение территориального образова­ли и провозглашение нового государства, одна из сторон, заявляя своей независимости, настаивает именно на межгосударственном характере конфликта, хотя она никем (или почти никем) не признается как государство.

На смену межгосударственным пришли внутренние конфликты, Дотекающие в рамках одного государства. Среди них можно выделить в три группы:

1) конфликты между центральными властями и этнической (религиозной) группой (группами);

2) между различными этническими или религиозными группами;

3) между государством (государствами) и неправительственной террористической) структурой.

Все указанные группы конфликтов являются так называемыми конфликтами идентичности, так как связаны с проблемой самоидентификации. В конце XX - начале XXI в. идентификация строится преимущественно не на государственной основе, как было (человек видел себя гражданином той или иной страны), а на иной, главным образом этнической и религиозной. По мнению Дж. Расмуссена, 2 /з конфликтов 1993 г. можно определить именно как конфликты идентичности. При этом, по замечанию известного американского политического деятеля С. Тэлботта, менее 10% стран современного мира являются этнически гомогенными. Это означает, что только на этнической основе можно ожидать проблемы в более чем 90% государств. Конечно, высказанное суждение - преувеличение, однако проблема национального самооп­ределения, национальной идентификации остается одной из наиболее существенных.

Другой значимый параметр идентификации - религиозный фактор, или, в более широком плане, то, что С. Хантингтон назвал цивилизационным. Он включает в себя, кроме религии, исторические аспекты, культурные традиции и т.п.

В целом же изменение функции государства, его невозможность в ряде случаев гарантировать безопасность, а вместе с этим идентифи­кацию личности в той мере, как было ранее - в период расцвета госу­дарственно-центристской модели мира, влечет за собой усиление нео­пределенности, развитие затяжных конфликтов, которые то затухают, то вспыхивают вновь. При этом во внутренние конфликты вовлекают­ся не столько интересы сторон, сколько ценности (религиозные, этни­ческие). По ним достижение компромисса оказывается невозможным.

Внутригосударственный характер современных конфликтов час­то сопровождается процессом, связанным с тем, что в них вовлекается сразу несколько участников (различные движения, формирования и т.п.) со своими лидерами, структурной организацией. Причем каждый из участников нередко выступает с собственными требованиями. Это край­не затрудняет регулирование конфликта, поскольку предполагает дос­тижение согласия сразу целого ряда лиц и движений. Чем больше зона совпадения интересов, тем больше возможностей поиска взаимоприемлемого решения. По мере увеличения числа сторон эта зона сужается.

Кроме «внутренних» участников, на конфликтную ситуацию воз­действует множество внешних акторов - государственных и негосударственных. К числу последних относятся, например, организации, занятые оказанием гуманитарной помощи, розыском пропавших бея вести в процессе конфликта, а также бизнес, СМИ и др. Влияние этих участников на конфликт нередко вносит элемент непредсказуемости в его развитие. Из-за своей многоплановости он приобретает характер «многоголовой гидры» и, уже как следствие, ведет к еще большем! ослаблению государственного контроля. В связи с этим целый ряд исследователей, в частности А. Минк, Р. Каплан, К. Бус, Р. Харвей, стали сравнивать конец XX столетия со средневековой раздробленностью, заговорили о «новом средневековье», грядущем «хаосе» и т.п. Согласно таким представлениям, к обычным межгосударственным противоречиям добавляются сегодня еще и обусловленные различиями в культуре, ценностях; общей деградацией поведения и т.п. Государства же оказываются слишком слабыми, чтобы справиться со всеми этими проблемами.

Снижение управляемости конфликтами обусловлено и другими процессами, происходящими на уровне государства, в котором вспыхивает конфликт. Регулярные войска, подготовленные к боевым действиям в межгосударственных конфликтах, оказываются плохо приспособленными и с военной, и с психологической точек зрения (прежде всего по причине проведения военных операций на своей территории) к решению внутренних конфликтов силовыми методами. Армия в та­ких условиях оказывается нередко деморализованной. В свою очередь общее ослабление государства ведет к ухудшению финансирования регулярных войск, что влечет за собой опасность потери контроля го­сударства уже за собственной армией. Одновременно в ряде случаев происходит ослабление государственного контроля и за происходящи­ми в стране событиями вообще, в результате чего конфликтный реги­он становится своеобразной «моделью» поведения. В Надо сказать, что в условиях внутреннего, особенно затяжного конфликта, нередко ослабляется не только контроль над ситуацией со стороны центра, но и внутри самой периферии. Лидеры различного да движений часто оказываются не в состоянии поддерживать в течение длительного времени дисциплину среди своих соратников, и по­еные командиры выходят из-под контроля, совершая самостоятельные рейды и операции. Вооруженные силы распадаются на несколько дельных групп, нередко конфликтующих друг с другом. Силы, вовлеченные во внутренние конфликты, часто оказываются настроенными экстремистки, что сопровождается стремлением «идти до конца 9бой ценой» ради достижения целей за счет ненужных лишений жертв. Крайнее проявление экстремизма и фанатизма ведет к использованию террористических средств, захвату заложников. Эти феномены последнее время сопровождают конфликты все чаще. Современные конфликты приобретают и определенную политико-географическую ориентацию. Они возникают в регионах, которые ж но отнести, скорее, к развивающимся или находящимся в процессе перехода от авторитарных режимов правления. Даже в экономически развитой Европе конфликты вспыхивали в тех странах, которые оказывались менее развитыми. Если же говорить в целом, то совре­менные вооруженные конфликты сосредоточены прежде всего в странах Африки и Азии.

Появление большого числа беженцев - еще один фактор, усложняющий ситуацию в районе конфликта. Так, в связи с конфликтом Руанду в 1994 г. покинули около 2 млн человек, которые оказались в Танзании, Заире, Бурунди. Ни одна из этих стран не были в состоянии справиться с потоком беженцев и обеспечить их самым необходимым.

Внутригосударственные конфликты продолжили свое существо­вание в XXI в., но стали очевидными и новые тенденции, которые ох­ватывают более широкий класс конфликтных ситуаций, - это асим­метричные конфликты. К асимметричным конфликтам относятся конфликты, в которых силы сторон в военном отношении заведомо неравны. Примерами асимметричных конфликтов являются операции многосторонней коалиции в Афганистане в 2001 г., США в отношении Ирака в 2003 г., поводом для которой послужили подозрения о произ­водстве Ираком оружия массового уничтожения, а также внутригосу­дарственные конфликты, когда центральные власти значительно силь­нее противостоящих им сил. К асимметричным конфликтам следует отнести борьбу с международным терроризмом, конфликты в ноябре- декабре 2005 г. в городах Франции, Германии и других стран, которые были организованы выходцами из стран Ближнего Востока, Азии, Африки. В то же время конфликты идентичности 1990-х гг. не обяза­тельно были асимметричными.

В принципе в самих асимметричных конфликтах нет ничего но­вого. В истории они встречались неоднократно, в частности, когда ре­гулярные войска вступали в противоборство с партизанскими отряда­ми, повстанческими движениями и т.п. Особенностью асимметричных конфликтов в XXI в. стало то, что, во-первых, они стали доминировать среди общего числа конфликтов, во-вторых, показывают слишком боль­шой разрыв в технической оснащенности сторон. Дело в том, что в кон­це XX - начале XXI в. происходит революция в военном деле, которая ориентирована на создание высокоточного бесконтактного оружия. При этом часто предполагается, что противником выступает государство. Например, В.И. Слипченко пишет, что современные войны, иливойны шестого поколения, предполагают «разгром бесконтактным способ бом потенциала любого государства, на любом удалении от противника». Здесь возникает несколько проблем. Во-первых, при ведении асимметричных войн с негосударственным противником (террористты, повстанцы и т.д.) высокоточное оружие нередко оказывается бесполез­ным. Оно малоэффективно, когда целью оказываются повстанческие отряды, террористические группы, которые укрываются в горах или находятся среди мирного населения. Кроме того, использование спут­ников, камер с высокой степенью разрешения позволяет командова­нию отслеживать поле боя, однако, как отмечает С. Браун, «техноло­гически более отсталый противник способен предпринимать контрмеры средствами радиолокационной дезинформации (как это делали сербы в ходе конфликта в Косово)». Во-вторых, наличие высокоточного ору­жия создает ощущение явного превосходства над противником, что верно с технологической точки зрения. Но есть еще психологическая сторона, которая часто недостаточно учитывается. Противоположная, технологически значительно более слабая сторона, напротив, делает ставку на психологические аспекты, выбирая соответствующие цели. Понятно, что с военной точки зрения ни школа в Беслане, ни театр на Дубровке в Москве, ни автобусы в Лондоне, ни здание Всемирного тор­гового центра в Нью-Йорке не имели никакого значения.

Изменение характера современных конфликтов не означает сни­жения их международной значимости. Напротив, в результате процес­сов глобализации и тех проблем, которые таят в себе конфликты кон­ца XX - начала XXI в., появления большого числа беженцев в других странах, а также вовлеченности в урегулирование конфликтов многих Государств и международных организаций внутригосударственные конфликты все отчетливее приобретают международную окраску.

Один из важнейших вопросов при анализе конфликтов: почему некоторые из них регулируются мирными средствами, в то время как другие перерастают в вооруженное противостояние? В практическом плане ответ крайне важен. Однако методологически обнаружение уни­версальных факторов перерастания конфликтов в вооруженные формы является далеко не простым. Тем не менее исследователи, которые пытаются ответить на этот вопрос, рассматривают обычно две группы факторов:

структурные, или, как их чаще называют в конфликтологии, - независимые переменные (структура общества, уровень экономического развития и т.п.);

процедурные, или зависимые переменные (политика, проводили как участниками конфликта, так и третьей стороной; личностные особенности политических деятелей и т.п.).

Структурные факторы нередко называют также объективными, процедурные - субъективными. Здесь прослеживается явная аналогия и политической науки с другими, в частности с анализом проблем демократизации.

В конфликте обычно выделяют несколько фаз. Американские Медователи Д. Прюитт и Дж. Рубин сравнивают жизненный цикл конфликта с развитием сюжета в пьесе из трех действий. В первом определяется суть конфликта; во втором он достигает своего макси­мума, а затем и пата, или развязки; наконец, в третьем действии про­исходит спад конфликтных отношений. Предварительные исследова­ния дают основание полагать, что в первой фазе развития конфликта структурные факторы задают определенный порог, являющийся кри­тическим при развитии конфликтных отношений. Наличие этой груп­пы факторов необходимо как для развития конфликта вообще, так и для реализации его вооруженной формы. При этом чем явственнее выражены структурные факторы и больше их задействовано, тем ве­роятнее развитие вооруженного конфликта (отсюда в литературе по конфликтам нередко происходит отождествление вооруженной формы развития конфликта с его эскалацией). Другими словами, структурные факторы определяют потенциал развития вооруженного конфликта. Весьма сомнительно, чтобы конфликт, и тем более воору­женный, возник на пустом месте без объективных причин.

На кульминационной фазе особую роль начинают играть преиму­щественно процедурные факторы, в частности ориентация политиче­ских лидеров на односторонние (конфликтные) или совместные (пе­реговорные) с противоположной стороной действия по преодолению конфликта. Влияние этих факторов (т.е. политических решений отно­сительно переговоров или дальнейшего развития конфликта) доволь­но ярко проявляется, например, при сравнении кульминационных то­чек развития конфликтных ситуаций в Чечне и Татарстане, где действия политических лидеров в 1994 г. повлекли за собой в первом случае вооруженное развитие конфликта, а во втором - мирный способ его урегулирования.

Таким образом, в довольно обобщенном виде можно сказать, что1 при изучении процесса формирования конфликтной ситуации в первую очередь должны быть проанализированы структурные факторы, а при выявлении формы ее разрешения - процедурные.

2. Формы и методы воздействия на конфликт с целью его предотвращения и мирного урегулирования

1. Особенности конфликтов в конце ХХ - начале ХХI в.

История развития конфликтологической мысли, и научные исследования конфликтов начинаются с XIX века. Все работы можно условно разделить на пять групп по разным основаниям. К первой группе можно отнести работы, раскрывающие общетеоретические проблемы, мировоззренческо-методологические аспекты в исследовании конфликта, рассматриваются различные основания конфликта. Наиболее полно это направление представлено в работах К. Маркса (теория классовой борьбы), Э. Дюркгейма (концепция девиантного поведения и солидарности), Г. Зиммеля (теория органической взаимосвязи процессов ассоциации и диссоциации), М. Вебера, К. Манхейма, Л. Козера (функциональность конфликта), Р. Дарендорфа (теория поляризации интересов), П. Сорокина (теория несовместимости противоположных ценностей), Т. Парсонса (теория социальной напряженности), Н. Смелзера (теория коллективного поведения и инновационного конфликта), Л. Крисберга, К. Боулдинга, П. Бурдье, Р. Арона, Э. Фромма, Э. Берна, А. Рапопорта, Е.Й. Галтунга и других. Ко второй группе можно отнести работы исследователей конфликта в конкретных сферах жизнедеятельности.

В этих работах проводится анализ конфликтов на макроуровне: забастовочные движения, социальная напряженность в обществе, межнациональные, этнические, политические, экономические, экологические, межгосударственные и т.п. конфликты. К третьей группе относятся работы, в которых исследуются конфликты в трудовых коллективах, в производственной сфере, в управлении. Четвертая группа представлена самой многочисленной по количеству литературой зарубежных и отечественных исследователей. Это работы по способам и технологиям управления, разрешения конфликтов, по технологиям переговоров, анализу тупиковых и безвыходных конфликтных ситуаций. Пятая группа представлена исследованиями конфликтов в сфере мировой политики. Конфликты стары, как мир. Они были до подписания Вестфальского мира - времени, принятого за точку рождения системы национальных государств, есть они сейчас. Конфликтные ситуации и споры, по всей вероятности, не исчезнут и в будущем, поскольку, согласно афористичному утверждению одного из исследователей Р. Ли, общество без конфликтов - мертвое общество. Более того, многие авторы, в частности Л. Козер, подчеркивают, что противоречия, лежащие в основе конфликтов, обладают целым рядом позитивных функций: привлекают внимание к проблеме, заставляют искать выходы из сложившейся ситуации, предупреждают стагнацию - и тем самым способствуют мировому развитию.

Действительно, конфликтов вряд ли удастся избежать совсем, другое дело, в какой форме их разрешать - через диалог и поиск взаимоприемлемых решений или вооруженное противостояние. Говоря о конфликтах конца ХХ - начала ХХI в., следует остановиться на двух важнейших вопросах, которые имеют не только теоретическую, но и практическую значимость. 1. Изменился ли характер конфликтов (в чем это проявляется)? 2. Как можно предотвращать и регулировать вооруженные формы конфликтов в современных условиях? Ответы на эти вопросы непосредственно связаны с определением характера современной политической системы и возможностью воздействия на нее. Сразу после окончания холодной войны появились ощущения, что мир находится в преддверии бесконфликтной эры существования. В академических кругах эта позиция наиболее четко выражена Ф. Фукуямой, когда он заявил о конце истории. Она достаточно активно поддерживалась и официальными кругами, например США, несмотря на то, что находившаяся у власти в начале 1990-х годов республиканская администрация была менее склонна, по сравнению с демократами, исповедовать неолиберальные взгляды.

Только на постсоветском пространстве, по оценкам отечественного автора В.Н. Лысенко, в 1990-х годах насчитывалось около 170 конфликтогенных зон, из которых в 30 случаях конфликты протекали в активной форме, а в 10 дело дошло до применения силы. В связи с развитием конфликтов сразу по окончании холодной войны и появления их на территории Европы, которая была относительно спокойным континентом после Второй мировой войны, ряд исследователей стали выдвигать различные теории, связанные с нарастанием конфликтного потенциала в мировой политике. Одним из наиболее ярких представителей этого направления стал С. Хантингтон с его гипотезой о столкновении цивилизаций. Однако во второй половине 1990-х годов количество конфликтов, а также конфликтных точек в мире, по данным СИПРИ, стало уменьшаться. Так, в 1995 г. насчитывалось 30 крупных вооруженных конфликтов в 25 странах мира, в 1999 г. – 27, и то же в 25 точках земного шара, в то время как в 1989 г. их было 36 – в 32 зонах.

Надо заметить, что данные о конфликтах могут различаться в зависимости от источника, поскольку нет четкого критерия того, каким должен быть «уровень насилия» (число убитых и пострадавших в конфликте, его продолжительность, характер отношений между конфликтующими сторонами и т.п.), чтобы происшедшее рассматривалось как конфликт, а не инцидент, криминальные разборки или террористические действия. Например, шведские исследователи М. Солленберг и П. Валленстин определяют крупный вооруженный конфликт как «продолжительное противоборство между вооруженными силами двух или более правительств, или одного правительства и по меньшей мере одной организованной вооруженной группировкой, приводящее в результате военных действий к гибели не менее 1000 человек за время конфликта».

Другие авторы называют цифру в 100 и даже 500 погибших. В целом же, если говорить об общей тенденции в развитии конфликтов на планете, то большинство исследователей соглашаются с тем, что после некоего всплеска количества конфликтов в конце 1980-х - начале 1990-х годов их число пошло на убыль в середине 1990-х, и с конца 1990-х годов продолжает держаться примерно на одном уровне. И тем не менее современные конфликты создают весьма серьезную угрозу человечеству вследствие возможного их расширения в условиях глобализации, развития экологических катастроф (достаточно вспомнить поджог нефтяных скважин в Персидском заливе при нападении Ирака на Кувейт), серьезных гуманитарных последствий, связанных с большим количеством беженцев, пострадавших среди мирного населения и т.п.

Озабоченность вызывает и появление вооруженных конфликтов в Европе – регионе, где вспыхнули две мировые войны, крайне высокая плотность населения, множество химических и других производств, разрушение которых в период вооруженных действий может привести к техногенным катастрофам.

В чем же причины современных конфликтов? Их развитию способствовали различные факторы. 1. Проблемы, связанные с распространением оружия, его бесконтрольным использованием, непростыми отношениями между индустриальными и сырьевыми странами при одновременном усилении их взаимозависимости. 2. Развитие урбанизации и миграцию населения в города, к чему оказались неготовыми многие государства, в частности Африки. 3. Рост национализма и фундаментализма как реакции на развитие процессов глобализации. 4. В период холодной войны глобальное противостояние Востока и Запада до некоторой степени «снимало» конфликты более низкого уровня.

Эти конфликты нередко использовались сверхдержавами в их военно-политическом противостоянии, хотя они старались держать их под контролем, понимая, что в противном случае региональные конфликты могут перерасти в глобальную войну. Поэтому в наиболее опасных случаях лидеры биполярного мира, несмотря на жесткое противостояние между собой, координировали действия по снижению напряженности, с тем чтобы избежать прямого столкновения. Несколько раз такая опасность, например, возникала при развитии арабо-израильского конфликта в период холодной войны. Тогда каждая из сверхдержав оказывала влияние на «своего» союзника, чтобы снизить накал конфликтных отношений.

После распада биполярной структуры региональные и локальные конфликты в значительной степени «зажили своей жизнью». 5. Особо следует выделить перестройку мировой политической системы, ее «отход» от Вестфальской модели, господствовавшей в течение длительного времени. Этот процесс перехода, трансформации связан с узловыми моментами мирового политического развития.

В новых условиях конфликты приобрели качественно иной характер. Во-первых, с мировой арены практически исчезли «классические» межгосударственные конфликты, которые были типичны для расцвета государственно-центристской политической модели мира. Так, по данным исследователей М. Солленберга и П. Валленстина из 94 конфликтов, которые насчитывались в мире за период 1989–1994 гг., только четыре можно считать межгосударственными. В 1999 г. лишь два из 27, по оценкам другого автора ежегодника СИПРИ Т.Б. Сейболта, были межгосударственными.

Вообще, согласно некоторым источникам, количество межгосударственных конфликтов на протяжении довольно длительного периода времени идет на убыль. Впрочем, здесь следует сделать оговорку: речь идет именно о «классических» межгосударственных конфликтах, когда обе стороны признают друг за другом статус государства. Это признается также другими государствами и ведущими международными организациями. В ряде современных конфликтов, направленных на отделение территориального образования и провозглашение нового государства, одна из сторон, заявляя о своей независимости, настаивает именно на межгосударственном характере конфликта, хотя она никем (или почти никем) не признается как государство. Во-вторых, на смену межгосударственным пришли внутренние конфликты, протекающие в рамках одного государства.

Среди них можно выделить три группы:

Конфликты между центральными властями и этнической/религиозной группой (группами);

Между различными этническими или религиозными группами;

Между государством/государствами и неправительственной (террористической) структурой. Все указанные группы конфликтов являются так называемыми конфликтами идентичности, так как связаны с проблемой самоидентификации.

В конце ХХ - начале ХХI в. идентификация строится преимущественно не на государственной основе, как было (человек видел себя гражданином той или иной страны), а на иной, главным образом этнической и религиозной. По мнению американского автора Дж. Л. Расмуссена две трети конфликтов 1993 г. можно определить именно как «конфликты идентичности».

При этом, по замечанию известного американского политического деятеля С. Тэлботта, менее 10% стран современного мира являются этнически гомогенными. Это означает, что только на этнической основе можно ожидать проблемы в более чем 90% государств. Конечно, высказанное суждение - преувеличение, однако проблема национального самоопределения, национальной идентификации остается одной из наиболее существенных. Другой значимый параметр идентификации - религиозный фактор, или, в более широком плане, то, что С. Хантингтон назвал цивилизационным. Он включает, кроме религии, исторические аспекты, культурные традиции и т.п. В целом же изменение функции государства, его невозможность в ряде случаев гарантировать безопасность, а вместе с этим идентификацию личности, в той мере, как было ранее - в период расцвета государственно-центристской модели мира, влечет за собой усиление неопределенности, развитие затяжных конфликтов, которые то затухают, то вспыхивают вновь.

При этом во внутренние конфликты вовлекаются не столько интересы сторон, сколько ценности (религиозные, этнические). По ним достижение компромисса оказывается невозможным. Внутригосударственный характер современных конфликтов часто сопровождается процессом, связанным с тем, что в них вовлекается сразу несколько участников (различные движения, формирования и т.п.) со своими лидерами, структурной организацией. Причем каждый из участников нередко выступает с собственными требованиями. Это крайне затрудняет регулирование конфликта, поскольку предполагает достижение согласия сразу целого ряда лиц и движений. Чем больше зона совпадения интересов, тем больше возможностей поиска взаимоприемлемого решения.

Уменьшение области совпадения интересов по мере увеличения числа сторон. Кроме участников, на конфликтную ситуацию воздействует множество внешних акторов - государственных и негосударственных. К числу последних относятся, например, организации, занятые оказанием гуманитарной помощи, розыском пропавших без вести в процессе конфликта, а также бизнес, средства массовой информации и др. Влияние этих участников на конфликт нередко вносит элемент непредсказуемости в его развитие. Из-за своей многоплановости он приобретает характер «многоголовой гидры» и, уже как следствие, ведет к еще большему ослаблению государственного контроля.

В связи с этим целый ряд исследователей, в частности А. Минк, Р. Каплан, К. Бус, Р. Харвей, стали сравнивать конец ХХ столетия со средневековой раздробленностью, заговорили о «новом средневековье», грядущем «хаосе» и т.п. Согласно таким представлениям, к обычным межгосударственным противоречиям добавляются сегодня еще и обусловленные различиями в культуре, ценностях; общей деградацией поведения и т.п. Государства же оказываются слишком слабыми, чтобы справиться со всеми этими проблемами. Снижение управляемости конфликтами обусловлен и другими процессами, происходящими на уровне государства, в котором вспыхивает конфликт.

Регулярные войска, подготовленные к боевым действиям в межгосударственных конфликтах, оказываются плохо приспособленными и с военной, и с психологической точки зрения (прежде всего по причине проведения военных операций на своей территории) к решению внутренних конфликтов силовыми методами. Армия в таких условиях оказывается нередко деморализованной. В свою очередь общее ослабление государства ведет к ухудшению финансирования регулярных войск, что влечет за собой опасность потери контроля государства уже за собственной армией. Одновременно в ряде случаев происходит ослабление государственного контроля и за происходящими в стране событиями вообще, в результате чего конфликтный регион становится своеобразной «моделью» поведения. Надо сказать, что в условиях внутреннего, особенно затяжного конфликта нередко ослабляется не только контроль над ситуацией со стороны центра, но и внутри самой периферии.

Лидеры различного рода движений часто оказываются не в состоянии поддерживать в течение длительного времени дисциплину среди своих соратников, и полевые командиры выходят из-под контроля, совершая самостоятельные рейды и операции. Вооруженные силы распадаются на несколько отдельных групп, нередко конфликтующих друг с другом. Силы, вовлеченные во внутренние конфликты, часто оказываются настроенными экстремистски, что сопровождается стремлением «идти до конца любой ценой» ради достижения целей за счет ненужных лишений и жертв. Крайнее проявление экстремизма и фанатизма ведет к использованию террористических средств, захвату заложников. Эти феномены последнее время сопровождают конфликты все чаще.

Современные конфликты приобретают и определенную политико-географическую ориентацию. Они возникают в регионах, которые можно отнести, скорее, к развивающимся или находящимся в процессе перехода от авторитарных режимов правления. Даже в экономически развитой Европе конфликты вспыхивали в тех странах, которые оказывались менее развитыми. Если же говорить в целом, то современные вооруженные конфликты сосредоточены прежде всего в странах Африки и Азии. Появление большого числа беженцев - еще один фактор, усложняющий ситуацию в районе конфликта.

Так, в связи с конфликтом Руанду в 1994 г. покинули около 2 млн. человек, которые оказались в Танзании, Заире, Бурунди. Ни одна из этих стран не были в состоянии справиться с потоком беженцев и обеспечить их самым необходимым. Изменение характера современных конфликтов от межгосударственных к внутренним не означает снижения их международной значимости. Напротив, в результате процессов глобализации и тех проблем, которые таят в себе конфликты конца ХХ - начала ХХI в., появления большого числа беженцев в других странах, а также вовлеченности в их урегулирование многих государств и международных организаций, внутри государственные конфликты все отчетливее приобретают международную окраску. Один из важнейших вопросов при анализе конфликтов: почему некоторые из них регулируются мирными средствами, в то время как другие перерастают в вооруженное противостояние? В практическом плане ответ крайне важен.

Однако методологически обнаружение универсальных факторов перерастания конфликтов в вооруженные формы является далеко не простым. Тем не менее исследователи, которые пытаются ответить на этот вопрос, рассматривают обычно две группы факторов: структурные факторы, или, как их чаще называют в конфликтологии, - независимые переменные (структура общества, уровень экономического развития и т.п.); процедурные факторы, или зависимые переменные (политика, проводимая как участниками конфликта, так и третьей стороной; личностные особенности политических деятелей и т.п.). Структурные факторы нередко называют также объективными, а процедурные - субъективными. Здесь прослеживается явная аналогия в политической науке с другими, в частности с анализом проблем демократизации.

В конфликте обычно выделяются несколько фаз. Американские исследователи Л. Прюитт и Дж. Рубин сравнивают жизненный цикл конфликта с развитием сюжета в пьесе из трех действий. В первом определяется суть конфликта; во втором он достигает своего максимума, а затем и пата, или развязки; наконец, в третьем действии происходит спад конфликтных отношений. Предварительные исследования дают основание полагать, что в первой фазе развития конфликта структурные факторы «задают» определенный «порог», являющийся критическим при развитии конфликтных отношений. Наличие этой группы факторов необходимо как для развития конфликта вообще, так и для реализации его вооруженной формы. При этом чем явственнее выражены структурные факторы и больше их «задействовано», тем вероятнее развитие вооруженного конфликта (отсюда в литературе по конфликтам нередко происходит отождествление вооруженной формы развития конфликта с его эскалацией) и все же становится возможное поле деятельности политиков (процедурных факторов). Другими словами, структурные факторы определяют потенциал развития вооруженного конфликта. Весьма сомнительно, чтобы конфликт, и тем более вооруженный, возник «на пустом месте» без объективных причин. На второй (кульминационной) фазе особую роль начинают играть преимущественно процедурные факторы, в частности ориентация политических лидеров на односторонние (конфликтные) или совместные (переговорные) с противоположной стороной действия по преодолению конфликта. Влияние этих факторов (т.е. политических решений относительно переговоров или дальнейшего развития конфликта) довольно ярко проявляется, например, при сравнении кульминационных точек развития конфликтных ситуаций в Чечне и Татарстане, где действия политических лидеров в 1994 г. повлекли за собой в первом случае вооруженное развитие конфликта, а во втором - мирный способ его урегулирования.

Таким образом, в довольно обобщенном виде можно сказать, что при изучении процесса формирования конфликтной ситуации в первую очередь должны быть проанализированы структурные факторы, а при выявлении формы ее разрешения - процедурные. Конфликты конца ХХ - начала ХХI в. характеризуются в целом следующим: внутригосударственным характером; международным звучанием; потерей идентичности; множественностью сторон, включенных в конфликт и его урегулирование; значительной иррациональностью поведения сторон; плохой управляемостью; высокой степенью информационной неопределенности; вовлечением в обсуждение ценностей (религиозных, этнических).

А. В. Герасимов*

внутренние вооруженные конфликты

В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВОй АНАЛИз

Человечество знакомо с конфликтами с момента своего возникновения. Споры и войны вспыхивали на всем протяжении исторического развития общества между племенами, городами, странами, блоками государств. В современную эпоху вероятность крупномасштабных войн снизилась. Но взамен прежней угрозы появилась новая опасность глобального масштаба. Речь идет о многочисленных вооруженных конфликтах внутри государств, возникающих вследствие политических, религиозных или этнических противоречий между их гражданами.1 События последнего десятилетия минувшего века показали, что «внутренняя война» легко вспыхивает в любой стране, где, помимо подходящей почвы (столкновения интересов социальных или этнических групп), появляются хотя бы самые незначительные сопутствующие условия (например, поддержка из-за рубежа).

Для России проблема конфликтов и их урегулирования особенно актуальна. Внутренний вооруженный конфликт в Чеченской республике не только затронул фундаментальные национальные ценности, но и заставил на практике проверить соотношение целей и средств обеспечения внутренней безопасности по объему и пределам применения силовых методов. Оценивая перспективы развития региональной социально-политической обстановки в Российской Федерации, а также военно-политической ситуации в приграничных районах некоторых стран ближнего зарубежья (недавние события в Киргизии, Узбекистане), можно с уверенностью утверждать, что существующий уровень конфликтности сохранится, и проблема

* Доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой социально-гуманитарных дисциплин Московского филиала Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина.

1 По оценке Министерства обороны РФ, сегодня на планете насчитывается 160 зон этно-политической напряженности, 80-ти из них присуща вся атрибутика неурегулированных конфликтов. На состоявшейся в апреле 2000 г. совместной российско-натовской конференции представителей военных ведомств и ученых в сфере международного права отмечалось, что с рубежа 90-х начинается новый виток в истории внутренних вооруженных конфликтов, они становятся доминирующими в международной практике. В ряде случаев потребуется участие международного сообщества, в том числе миротворческих сил, для их локализации. (См.: Независимая газета. 2000. 18 апреля).

урегулирования внутренних вооруженных конфликтов в ближайшей перспективе не потеряет своей актуальности.

Основной проблемой здесь остается разработка государственными органами оптимальной модели управления внутренним вооруженным конфликтом, способов применения особых политико-правовых режимов для решения вопросов его локализации и урегулирования. Для того, чтобы не допускать превращения конфликтов в вооруженные, а если это все же произошло, уметь завершать их как можно скорее и создавать максимальные гарантии их невозобновления после достижения урегулирования, необходимо глубоко осознавать причины и природу внутренних вооруженных конфликтов.

Соотношение понятий «военный конфликт», «вооруженный конфликт» и «война»

За последние годы появилось много понятий, связанных с применением военной силы. В частности, в современной научной литературе, документах и материалах ООН для квалификации событий в той или иной стране (регионе) используются понятия: война (гражданская, национальноосвободительная, локальная, региональная), конфликт (вооруженный, военный, межнациональный, этно-политический, конфессиональный) и т. п. Использование этих понятий в качестве синонимов создает предпосылки для искажения смысла и затрудняет адекватность восприятия характера обозначаемых ими социальных явлений. Каждое из понятий характеризует совершенно определенное состояние политических или военно-политических отношений, имеющее свои специфические признаки. Поэтому все вовлеченные в конфликт или в его урегулирование стороны должны не только оперировать однопорядковыми категориями, но и видеть в них одинаковое содержание, то есть, «говорить на одном языке». В данном случае совет Декарта - «уточняйте значение слов, и вы избавите мир от половины заблуждений» - принесет только пользу.

Основная путаница происходит в таких понятиях, как военный конфликт, вооруженный конфликт, война.

Как известно, война - это социально-политическое явление, особое состояние общества, связанное с резкой сменой отношений между государствами, народами, социальными группами и с организованным применением средств вооруженного насилия для достижения политических целей. С точки зрения же тактики, войну определяют как «конфронтацию между двумя

и более автономными группами государств, вызывающую санкционированные организованные, растянутые по времени военные действия, в которые вовлечена вся группа или, в большинстве случаев, ее часть в целях улучшения своего материального, социального, политического или психологического состояния, или в целом реализуя шансы на выживание».2

Большинство политологов и военных специалистов считает, что грань между войной и вооруженным конфликтом условна. С этим можно согласиться. Но имеется ряд существенных критериев, позволяющих определить различия между ними, а также место и роль каждого из этих социальных явлений в общественной жизни.

Во-первых, война обусловливается наличием коренных противоречий - экономических, политических - и ведется с решительными целями. Разрешение противоречий с помощью военной силы вызвано осознанием и потребностью реализации жизненно важных интересов общества, государства. Поэтому в войне всегда присутствует организационное начало. В вооруженном конфликте, как правило, на первый план выдвигаются национально-этнические, клановые, религиозные и другие, производные от основных, интересы и вызванные ими противоречия. Вооруженные конфликты могут принимать форму стихийных или преднамеренно организованных восстаний, мятежей, военных акций и инцидентов, в зависимости от того, кому принадлежат «конфликтные» интересы, кто является их носителем.

Во-вторых, война ведет к качественному изменению состояния всей страны и вооруженных сил. Многие государственные институты начинают выполнять специфические функции. Усиливаются централизация власти, концентрация всех сил страны, перестраиваются экономика и весь быт общества для достижения победы. Производится полная или частичная мобилизация вооруженных сил и экономики. Вооруженный конфликт, в отличие от войны, в основном определяет состояние вооруженных сил или их части. Боевые действия, как правило, ведутся частью боевого состава войск мирного времени.

В-третьих, в войне соответствующими институтами государства применяются все формы борьбы - политическая, дипломатическая, информационная, экономическая, вооруженная и др., а в вооруженных конфликтах стороны могут ограничиться вооруженными столкновениями,

2 Першиц А. И., Семенов Ю. И., Шнилерман В. А. Война и мир в ранней истории человечества: В 2-х т. / Институт этнологии и антропологии РАН. М., 1994. Т. 1. С. 56.

порою стихийными, хотя не исключается организованное применение ими других форм противоборства, в первую очередь - информационного.

В-четвертых, с юридической точки зрения войне присущи такие признаки, как формальный акт ее объявления (этого требует Гаагская конвенция 1907 г.); разрыв дипломатических отношений между воюющими государствами и аннулирование договоров, которыми регулировались мирные отношения этих государств; введение военного положения (чрезвычайного положения) на территории воюющих государств (или ее части) и ряд других.

Таким образом, вооруженный конфликт не содержит основных признаков, присущих войне, как особому состоянию общества, а также необходимых правовых критериев, определяющих его как войну. Поэтому понятие «вооруженный конфликт» не тождественно понятию «война» и наоборот. Из этого следует известный принцип: любая война есть вооруженный конфликт, но не любой вооруженный конфликт является войной.

Понятие «военный конфликт», определяющим признаком которого является только применение военной силы для достижения политических целей, служит в качестве интегрирующего для двух других - вооруженный конфликт и война. Военный конфликт - любое столкновение, противоборство, форма разрешения противоречий между государствами, народами, социальными группами с применением военной силы. В зависимости от целей сторон и масштабных показателей, таких как пространственный размах, привлекаемые силы и средства, напряженность вооруженной борьбы, военные конфликты могут быть разделены на ограниченные (вооруженные конфликты, локальные и региональные войны) и неограниченные (мировая война). Применительно к военным конфликтам иногда, чаще всего в иностранной литературе, употребляются такие термины, как конфликты малого масштаба (низкой интенсивности), среднего масштаба (средней интенсивности), крупного масштаба (высокой интенсивности).

По мнению некоторых исследователей, военный конфликт - это форма межгосударственного конфликта, характеризующаяся таким столкновением интересов противоборствующих сторон, которые для достижения своих целей используют с различной степенью ограничения военные средства. Вооруженный конфликт - конфликт между средними и большими социальными группами, в котором стороны используют

вооружение (вооруженные формирования), исключая вооруженные силы.3 Вооруженные конфликты - это открытые столкновения с применением оружия между двумя или более руководимыми из центра сторонами, беспрерывно продолжающиеся в течение какого-то времени в споре за контроль над территорией и ее управлением.

Другие авторы называют военным конфликтом противоречия между субъектами военно-стратегических отношений, подчеркивая степень обострения этих противоречий и форму их разрешения (с использованием в ограниченных масштабах вооруженных сил).4 Военные эксперты под вооруженным конфликтом понимают любой конфликт с применением оружия. В отличие от него, при военном конфликте обязательно присутствие политических мотивов при использовании оружия. Иначе говоря, суть военного конфликта - продолжение политики с использованием военного насилия.

Среди военных специалистов существует понятие ограниченного военного конфликта, конфликта, связанного с изменением статуса той или иной территории, затрагивающего интересы государства, и с применением средств вооруженной борьбы. В таком конфликте численность противоборствующих сторон составляет от 7 до 30 тыс. чел., до 150 танков, до 300 бронированных машин, 10 - 15 легких самолетов, до 20 вертолетов.5

Терминологическая нечеткость в определении характера вооруженного конфликта может привести к неадекватным действиям различных субъектов по его предотвращению или урегулированию. Так, если события в какой-либо стране оцениваются как подготовка к локальной войне, то для участия в них силовых структур важно точно знать предполагаемые масштабы военных действий и их характер. Если речь идет о внутреннем (или пограничном) вооруженном конфликте, то состав сил должен быть иным, как и характер боевых действий. В противном случае подразделения и части, готовящиеся, например, к конфликту, в случае войны не смогут решить поставленные задачи и понесут значительные потери в живой силе и технике.

Кроме этого, довольно часто те или иные внутригосударственные

3 См.: Анциулов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология: Учебник для вузов. М., 1999.

4 См.: Манохин А. В., Ткачев B. C. Военные конфликты: теория, история, практика: Учебное пособие. М., 1994. С. 11 - 12.

5 См.: Национальная безопасность России: реальность и перспективы. М., 1996.

вооруженные конфликты квалифицируются как межнациональные - в Нагорном Карабахе, Молдавии, Грузии, Боснии и т. д. Однако при этом упускается из виду социально-политическое содержание противоречий, имеющихся в отношениях между субъектами противоборства. Это предпринимается, как правило, с тем, чтобы на волне национализма подогреть обыденное сознание и направить недовольство против представителей определенной национальности или этнической общности, что чревато расширением масштабов конфликта. В этих условиях политические руководители сами становятся заложниками националистического экстремизма.

Неадекватные оценки субъектов противоборства приводят к затягиванию вооруженного конфликта, усилению его негативных последствий. В последнюю четверть XX века основными субъектами противоборства в войнах и военных конфликтах выступали: государства (коалиции государств); национально-освободительные движения и организации; правящие режимы (центральные правительства) и вооруженные оппозиционные группировки во внутригосударственных конфликтах. В мировой практике оценки этих субъектов проводятся с разных позиций и по различным аспектам: с точки зрения внешних сил, оцениваются все противоборствующие стороны; с точки зрения одной из них, рассматриваются главным образом противники и их союзники. В оценке того или иного субъекта обращается внимание на его политические интересы, цели, средства; численность и состав вооруженных сил или военных формирований; возможности получения оружия из других стран; социальную базу и т. д.6

Опыт многих конфликтов показывает, что недооценка политических и военных возможностей чревата тяжелыми последствиями и даже поражением в войне (конфликте). Так, в конфликте в районе Персидского залива (1990 - 1991 гг.) Ирак имел военную мощь, значительно превосходящую военные возможности Кувейта, но не учел того, что против него могут быть использованы многонациональные силы. В конфликте в Чеченской республике (1994 - 1995 гг.) перед федеральными силами была поставлена задача разоружения незаконных военных формирований численностью 15 тысяч человек (около 6 полков), однако боевые действия шли по их разгрому и уничтожению. Через два месяца боев, в ходе которых сторонники Дудаева

6 См.: РыльскаяМ. А. К вопросу о проблеме урегулирования конфликтов // Проблемы деятельности ОВД и ВВ в экстремальных условиях: Сб. научн. тр. М.: ВНИИ МВД России, 1997. С. 27.

потеряли около 6 тысяч человек, численность отрядов оппозиции по-прежнему составляла примерно 15 тысяч человек и перспективы их разоружения оставались неопределенными.

В соответствии с Военной доктриной РФ: «Вооруженный конфликт может иметь международный характер (с участием двух или нескольких государств) или немеждународный, внутренний характер (с ведением вооруженного противоборства в пределах территории одного государства). Вооруженный конфликт характеризуется: высокой вовлеченностью в него и уязвимостью местного населения; применением нерегулярных вооруженных формирований; широким использованием диверсионных и террористических методов; сложностью морально-психологической обстановки, в которой действуют войска; вынужденным отвлечением значительных сил и средств на обеспечение безопасности маршрутов передвижения, районов и мест расположения войск (сил); опасностью трансформации в локальную (международный вооруженный конфликт) или гражданскую (внутренний вооруженный конфликт) войну».7

В вооруженных конфликтах государства не переходят в особое состояние, характерное для войн (внутренние вооруженные конфликты, вооруженные инциденты, пограничные столкновения и военные акции). Особое место в этом ряду занимают гражданские войны, в которые при определенных условиях могут перерастать внутренние вооруженные конфликты. В отличие от внутренних вооруженных конфликтов, где политическими целями выступают проблемы самоопределения и территориальной принадлежности, утверждение уникальности социокультурных, национальных и конфессиональных ценностей, целью гражданской войны является борьба за государственную власть.

Понятие внутреннего вооруженного конфликта

Под внутренним вооруженным конфликтом в Словаре по правам человека понимается любой вооруженный конфликт, который не является вооруженным конфликтом между двумя или более государствами, даже если в конфликте принимают участие иностранные военные советники, неофициальные военные вооруженные группы или наемники. Такие конфликты происходят на территории государства между расколовшимися частями вооруженных сил этого государства, или другими организованными вооруженными группами, которые под ответственным командованием

7 Военная доктрина РФ (утв. Указом Президента РФ от 21 апреля 2000 г. № 706) // Собрание законодательства РФ. 2000.- № 17. Ст. 1852..

осуществляют контроль над частью его территории, что позволяет им проводить длительные и согласованные военные операции. Эта категория включает гражданскую войну, партизанскую войну, восстание (конфликт низкой и средней интенсивности). Непосредственно же гражданской войной признается форма вооруженной борьбы между организованными группами, сражающимися за государственную власть, где одной стороной обычно являются силы, охраняющие существующий режим, а другой

Партизанское движение, поддерживаемое частью населения и/или иностранным государством.8

Под вооруженным конфликтом в РФ официально понимается вооруженный инцидент, вооруженная акция и другие вооруженные столкновения ограниченного масштаба, которые могут стать следствием попытки разрешить национальные, этнические, религиозные и иные противоречия с помощью средств вооруженной борьбы.9 На наш взгляд, используемая формулировка не дает возможности разграничения вооруженного конфликта даже от обстановки внутренней напряженности.10 Так, не требуется от представителей сторон конфликта не то что организованности под ответственным командованием, но даже обязательной их отличимости от гражданского населения. Как отмечают представители зарубежной конфликтологии, в период обстановки напряженности конфликты обычно являются асимметричной партизанской войной, которую ведут группы лиц из гражданского населения в результате ограниченных военных возможностей повстанцев, недостатка оружия и отсутствия необходимого контроля над территорией.11

Под внутренними беспорядками принято понимать ситуации, не имеющие признаков немеждународного вооруженного конфликта как такового, но характеризующиеся наличием в стране конфронтации, которой присущи определенная напряженность или продолжительность, в которой имеются акты насилия. Последние могут приобретать самые различные формы, начиная от стихийно вспыхивающих актов мятежа до борьбы между более или менее организованными группами и правительством. В

8 Словарь по правам человека / Под ред. А. Д. Джонгмана и А. П. Шмида. М., 1996.

9 Военная доктрина РФ. Ст. 1852.

10 Внутренняя напряженность - превентивное применение государством силы в целях сохранения мира и законности.

11 Eide A. The new humanitarian law in non-international armed conflict. N. Y 1978.

таких ситуациях, которые не обязательно перерастают в открытую борьбу, для восстановления внутреннего порядка власти мобилизуют усиленные контингенты полиции или даже вооруженных сил.12

Обычно лица, входящие в состав антиправительственных вооруженных сил, сражаются с правительственными войсками с целью захвата власти в стране; либо за достижение большей автономии в пределах государства; либо за отделение части территории и создание собственного государства. Исключением является ситуация, когда народ восстает против колониального господства, осуществляя свое право на суверенитет. Отметим, что с принятием Протокола I к Женевским Конвенциям 1949 г. национально-освободительные войны стали считаться международным вооруженным конфликтом (п. 4 ст. 1 Протокола), хотя до сих пор некоторые авторы, в частности Л. Диспо - французский исследователь терроризма, в своей книге «Машина террора» как разновидность терроризма предлагает считать национально-освободительные движения.13

Неоднозначность подходов к оценке того или иного вооруженного противостояния в пределах одного государства полностью отразилась и в политике РФ относительно квалификации ситуации в Чечне с начала 1990-х годов. Несмотря на неоднократные призывы различных политиков дать правовую оценку событиям в Чечне за прошедшее с 1990 г. время, официальная точка зрения по данному вопросу так и не была сформулирована, если не считать лапидарных фраз, разбросанных в различных постановлениях, указах, иных актах законодательной, исполнительной и судебной властей.

Так, в постановлении Государственной Думы РФ от 12 марта 1997 года дается следующее определение вооруженного конфликта в Чеченской Республике: «Под вооруженным конфликтом, указанном в пункте 1 Постановления об объявлении амнистии, следует понимать противоборство между:

Вооруженными объединениями, отрядами, дружинами, другими вооруженными формированиями, созданными и действовавшими в нарушение законодательства РФ (далее - незаконные вооруженные формирования), и органами внутренних дел, подразделениями внутренних войск Министерства внутренних дел РФ, Вооруженных Сил РФ, других войск и воинских формирований РФ;

12 Conference of Government Experts. Vol. V. Protection of Victims of Non-International Armed Conflicts. ICRC. Geneva, 1971. P. 79.

13 DispotL. La machine a terreur. P., 1978. P. 57.

Незаконными вооруженными формированиями, созданными для достижения определенных политических целей;

Лицами, не входившими в незаконные вооруженные формирования, но участвовавшими в противоборстве».14

Тот же орган государственной власти определяет ситуацию вооруженного конфликта: «РФ ведет антитеррористическую операцию, освобождая территорию Чеченской Республики от незаконных вооруженных фор-мирований»15. Отметим, что в Конституции РФ нет термина «контртеррористическая операция».

Анализируя ситуацию в Чечне, В. В. Устинов считает, что на начальной стадии между РФ и этой республикой имел место внутригосударственный политический конфликт, нелегитимный по средствам и методам его реализации, переросший в стадии ответа федеральных властей в вооруженный конфликт немеждународного характера.16

Пытаясь обосновать предпринятые меры, некоторые авторы настаивают на том, что на территории Чечни к моменту ввода на ее территорию федеральных войск уже был локальный вооруженный конфликт, расцениваемый по международному праву как вооруженный конфликт немеждународного характера, усугубившийся разгулом беззакония. И делают следующий вывод: в такой ситуации, согласно нормам международного права, Россия имела полное право реализовать свой суверенитет и исполнить «обязанность всеми законными средствами поддерживать или восстанавливать правопорядок в государстве или защищать национальное единство и территориальную целостность государства»17. Напомним, что в ситуации вооруженного конфликта, согласно Военной доктрине РФ, предполагается обязательное объявление чрезвычайного положения, чего не было сделано до сих пор. Так или иначе, как бы не квалифицировалась ситуация в Чечне с начала 1990-х годов, по своим характеристикам она подпадает под определение вооруженного конфликта по смыслу Военной доктрины РФ от 2000 г.

Политико-правовой анализ чеченского конфликта позволяет

15 Постановление ГД от 17.11.99 № 4556-11 ГД «О политической ситуации в Чеченской Республике» // Собрание законодательства РФ. 1999. № 47. Ст. 5679.

16 Устинов В. В. Международный опыт борьбы с терроризмом. Стандарты и практика. М., 2003. С. 310.

17 Дополнительный Протокол II 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. Ст. 3 // Действующее международное право: в 3 т. / Сост. Ю. М. Колосов и Э. С. Кривчикова. М., 1997. Т. 2. С. 794.

определить его как внутренний конфликт, понимая под этим враждебное взаимодействие между государством и противостоящей ему оппозиционной группой или организацией, нацеленной на изменение, в том числе и насильственными средствами, политической общности, политического режима или политических властей государства. С этих позиций чеченский конфликт по намерениям оппозиции с самого начала являлся политическим легитимным конфликтом, направленным на изменение политической системы России - политической общности российского государства. По характеру применяемых средств подобного рода оппозиционные федеральным властям насильственные действия в международной практике оцениваются как «мятеж» или «восстание».18

Основываясь на приведенных выше определениях, а также анализе протекания множества социальных конфликтов внутри государства, определим, что в общем случае под внутренним вооруженным конфликтом следует понимать любое столкновение, противоборство, форму разрешения противоречий между конфликтующими сторонами в пределах территории одного государства с применением военной силы для достижения определенных политических целей. С одной стороны, внутренний вооруженный конфликт (ВВК) - это кризисная форма чрезвычайной ситуации социально-политического характера, основаниями возникновения которого могут являться как конфликты различного вида (экономические, политические, межнациональные, региональные и т. д.), так и чрезвычайные обстоятельства криминального характера. С другой стороны, ВВК есть форма разрешения противоречий между социальными образованиями с применением силовых методов.

Внутренний вооруженный конфликт как объект международного права

Международное гуманитарное право различает ВВК, которые охватываются положениями статьи 3, общей для четырех Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., и ВВК, которые имеют узкую формулировку и регулируются Дополнительным протоколом № II 1977 года.19 Изначально в статье 3, регулирующей общественные отношения, возникающие во время вооруженного конфликта немеждународного характера, не было

18 См.: подробнее: Институт анализа и управления конфликтами и стабильностью. Российская ассоциация теории и моделирования международных отношений. Чеченский конфликт (1991 - 1996 гг.): Оценки, анализ, пути решения (резюме). М., 1997. С. 2 - 6.

19 См.: Международные акты о правах человека: Сборник документов. М., 2000. С. 480 - 487.

дано его определение как таковое. Фактически минимум гарантий жертвам внутреннего вооруженного противостояния предоставлялся, а каких-либо конкретных критериев отнесения конфликта к категории внутреннего вооруженного не было.

Первое официальное понятие вооруженного конфликта немеждународного характера было дано в 1977 году в Дополнительном протоколе № II к Женевским конвенциям 1949 г.20 Здесь необходимо заметить, что в процессе разработки определения сложилось три направления. Первая группа экспертов представила такой вариант: немеждународный конфликт имеет место, только если государство само признает его на своей территории. Представители другой группы предлагали закрепить возможность свободнойоценкиситуации отсутствиемопределения.Третьиженастаивали на том, чтобы сопроводить определение, данное в ст. 1 Дополнительного протокола, положениями, подчеркивающими условия, при которых данный вооруженный конфликт следует считать немеждународным вооруженным конфликтом, а именно: организованность сторон; интенсивность и длительность конфликта; наличие столкновения сторон.

Уязвимость первой позиции заключалась в том, что как тогда, так и до сих пор, государства с большим нежеланием идут на признание наличия на своей территории вооруженного конфликта. А значит, оставив на их усмотрение вопрос об оценке ситуации, можно было с большой долей уверенности утверждать, что благие цели Дополнительного протокола II не были бы достигнуты. То же самое можно сказать и о втором проекте. Отсутствие каких-либо критериев, которые позволили бы квалифицировать противоборство как внутренний вооруженный конфликт, оставило бы место для злоупотреблений в его толковании. Позиция третьей группы оказалась более близка авторам Протокола.

В окончательном варианте, представленном на подписание Протокола, содержалась следующая формулировка: под вооруженным конфликтом немеждународного характера понимаются «вооруженные конфликты на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными21 вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, нахо-

20 См.: Шиндлер Д. Международный комитет Красного Креста и права человека. М., 1994. С. 6.

21 Термин «правительство» употребляется в данном контексте не в узком смысле, обозначая высший орган исполнительной власти, а систему государственных органов, прежде всего законодательных и исполнительных, и соответствующих должностных лиц.

дясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол». Отметим, что к таковым, по смыслу Протокола, не относятся случаи нарушения внутреннего порядка и возникновения ситуации внутренней напряженности: беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия и иные действия аналогичного характера. Применение такой формулировки все-таки оставило государствам возможность расширительного толкования, а значит, и различной квалификации вооруженного противостояния, имеющего место на их территориях.

Фактически, для того чтобы вооруженное противостояние можно было отнести к вооруженному конфликту немеждународного характера, оно должно удовлетворять некоторым критериям. Так, необходимо:

Чтобы противостояние развивалось интенсивно и с применением оружия с обеих сторон;

Использование армии со стороны правительства ввиду невозможности управления ситуацией лишь силами полиции (милиции);

Организованность вооруженных сил повстанцев и обязательное наличие командования, ответственного за их действия.

Несмотря на то, что в Дополнительном протоколе II был дан ответ на вопрос, что же есть вооруженный конфликт немеждународного характера, это не всегда облегчало процесс отождествления вооруженных столкновений, в том числе носящих интенсивный характер, с таким конфликтом. Даже в теории международного права не существовало однозначной позиции по этому поводу. По мнению И. П. Блищенко, внутренним вооруженным конфликтом можно считать только гражданскую войну.22 Некоторые юристы-международники считают, что термин «война» нельзя связывать с внутренними конфликтами в стране, а в этом случае более применимо понятие вооруженного конфликта, не носящего международного характера, как «внутренней ситуации коллективного использования силы». Д. Шиндлер вообще отказывается от обобщающих формулировок и просто классифицирует вооруженные конфликты немеждународного характера, к которым, по его мнению, относятся:

Гражданская война в классическом смысле международного права как немеждународный вооруженный конфликт высокой интенсивности, в

22 Блищенко И. П. Немеждународный вооруженный конфликт и международное право // Советское государство и право. 1973. № 11. С. 131.

котором за вновь созданным правительством третьи государства могут признать статус воюющей страны;

Немеждународный вооруженный конфликт по смыслу ст. 3, общей для Женевских конвенций 1949 г.;

Немеждународный вооруженный конфликт по смыслу Дополнительного протокола II к Женевским конвенциям 1949 г.23

Что касается различия между настоящими вооруженными конфликтами, с одной стороны, и обычными актами бандитизма или неорганизованных кратковременных мятежей, с другой, то Международный уголовный трибунал по Руанде сослался в одном из своих решений на следующие критерии:

Сторона в конфликте, восставшая против Правительства de jure. обладает организованными вооруженными силами, органом власти, несущим ответственность за их действия, действующим на определенной территории и имеющим возможности соблюдать и обеспечивать соблюдение Конвенции;

Законное правительство вынуждено прибегнуть к использованию регулярных вооруженных сил против повстанцев, организованных в военные структуры, контролирующие часть территории государства;

Законное правительство признало повстанцев в качестве воюющей стороны, или

Оно провозгласило, что обладает правами воюющей стороны, или

Оно признало повстанцев в качестве воюющей стороны исключительно для целей настоящей Конвенции, или

Конфликт был поставлен на повестку дня СБ или ГА ООН как представляющий угрозу международному миру, нарушение мира или акт агрессии».24

Возникновение внутренних вооруженных конфликтов в современных условиях сопровождается рядом негативных явлений. Во-первых, любой кризис ведет к ослаблению государства. Последствия внутреннего вооруженного конфликта задевают все сферы деятельности государства и несут в себе огромные экономические убытки и человеческие жертвы. По самым приблизительным подсчетам с 1988 по 1996 г. жертвами конфликтов

23 См.: Шиндлер Д. Международный комитет Красного Креста... С. 6.

24 Настоящее исследование представлено Международным Комитетом Красного Креста в качестве справочного документа для оказания помощи Подготовительной комиссии в ее работе по установлению элементов преступлений для Международного уголовного суда. См.: Международный Комитет Красного Креста: Рабочие документы. М., 1999. С. 19.

на территории бывшего СССР стали более 100 тыс. чел, а экономический ущерб составил 15 млрд. долларов США. По оценкам экспертов, только восстановление экономики Чечни обойдется государственному бюджету ориентировочно в 7 трлн. рублей.25

Народ по-разному проявляет свое недовольство правительством, которое его не устраивает. Так, против ослабленного российского государства Чечня проголосовала с оружием в руках. Аналогичная ситуация складывалась в свое время в колониальном Алжире, где погибали сотни человек в год. Тем не менее, Франции удалось избежать массового кровопролития и не развязывать войну. Прямо противоположная ситуация создалась во Вьетнаме. Американское вмешательство лишь затянуло национальное вооруженное столкновение на 15 лет. Но его завершение оказалось точно таким, как и без вмешательства полумиллионного контингента Пентагона.

Другой негативный момент, сопровождающий возникновение внутренних вооруженных конфликтов, - появление у определенной части общества уверенности в том, что схватку с центральной властью можно выиграть. Так происходит в случае с Чечней. На этой основе возникают ложные идеологические стереотипы, например, отличное от государственного (общепринятого) понимание истории среди сепаратистов и поддерживающих их слоев населения. Причем многие исторические факты истолковываются совершенно превратно. Таким образом, для вооруженной борьбы против центральной власти создается идеологическая база.

В-третьих, конфликты обязательно сопровождаются или провоцируются недовольством населения существующими экономическими условиями. Случай с Чечней также показателен в этом отношении: на Северном Кавказе уровень доходов в 2,5 раза ниже, чем по России в целом.26

В-четвертых, у всех сторон, втянутых в конфликт, имеется достаточное количество оружия. Когда перекрывается поток его поступления, конфликт глохнет сам по себе. Так, например, Эритрея получила независимость только потому, что у Эфиопии кончилось оружие.

При анализе внутренних вооруженных конфликтов весьма важно видеть формы и способы действий сторон по их разрешению. При этом следует заметить, что искусственное ограничение масштабов и размаха конфликта, к которому можно отнести его локализацию (воспрещение к разрастанию за пределы определенного региона), нейтрализацию (лишение

25 Гордин Я. А. Россия и Чечня: Поиски выхода: (сборник). СПб., 2003. С. 35.

военных возможностей движущих сил, обескровливание) является в принципе только затяжкой по времени его разрешения. История знает немало примеров такого вялотекущего развития конфликтов (российско-японский территориальный спор и отсутствие в связи с ним мирного договора; ирано-иракский и индо-пакистанский конфликты и т. д.). В этих районах, как правило, сохраняется военно-политическая напряженность и опасность развязывания новых конфликтов. Применительно к внутренним вооруженным конфликтам на постсоветском пространстве и территории Российской Федерации - это нагорно-карабахский, грузино-абхазский, приднестровский, осетино-ингушский и чеченский конфликты.

Таким образом, ограничение масштабов и размаха может быть приемлемо только в условиях военной фазы конфликта. При этом главной целью военных действий должно быть создание условий для его разрешения мирными средствами. Внутренний вооруженный конфликт, какими бы ни были его движущие силы и цели, не может быть разрешен принятием мер исключительно военного характера. В отличие от глобальных войн, во внутренних вооруженных конфликтах нет и не может быть военных побед. Любое завоевание на деле будет являться нестабильным успехом. Победной точкой, означающей завершение вооруженного противостояния, может быть только национальное и политическое согласие, основанное на компромиссах и взаимных уступках.

На стадии стабилизации социально-политической обстановки, после завершения непосредственно военных действий, необходимо проведение не только комплекса правоохранительных, но и специальных мер обеспечения правопорядка и безопасности. Когда основным содержанием вооруженного противостояния становится борьба с иррегулярными (в том числе партизанскими) формированиями, основная нагрузка ложится на соединения и части специального назначения. Мировой опыт применения «сил специальных операций» существует и активно используется, российская практика в этом вопросе весьма мала.

Подводя общий итог, отметим, что внутренний вооруженный конфликт - это исключительная по предпринимаемым для его разрешения мера и высшая по уровню социальной напряженности форма внутригосударственного конфликта. Как и любому социальному явлению, ему свойственны определенные и характерные черты. Внутренний вооруженный конфликт является одной из форм силового разрешения социально-политических противоречий.

Федеральное Агентство по Образованию

Государственное Образовательное Учреждение

Высшего Профессионального Образования

Читинский Государственный Университет

Юридический институт

Юридический факультет

Кафедра

Международного права и

Международных отношений

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине:

международное публичное право

конфликты и войны в современном мире

Введение ………………………………………………………….………...3

Глава Ι Понятие конфликта

1.1 Сущность конфликта……………………………………………….….5

1.2 Виды конфликтов……………………………………………………..10

Глава ΙΙ Понятие войны

2.1 Сущность и причины возникновения………………………………..18

2.2 Средства и методы ведения войны…………………………………..23

Глава ΙΙΙ Защита прав личности во время вооруженного конфликта

3.1 Правовой режим раненых и больных………………………………..30

3.2 Режим военного плена…………………………………………….….32

Заключение ……………………………………………………………….34

Библиография …………………………………………………………….37

Введение

На протяжении практически всей истории человечества конфликты и войны представляли собой центральные звенья, своего рода контрапункты международных отношений. В ходе войн разрешались накопившиеся между государствами противоречия, устанавливалась новая структура международных отношений, соответствующая сложившемуся в тот или иной момент соотношению политических, экономических и военных сил, корректировались коалиции и блоки. Соответственно, военная сила рассматривалась как важнейший компонент и фактор мощи государства и сохранения у власти правящей элиты.

Ключевая роль вооруженных столкновений и, соответственно, военной силы в мировой политике объяснялась во многом тем, что, как писал выдающийся военный теоретик Карл фон Клаузевиц: «война являлась продолжением политики насильственными средствами. Война, - подчеркивал он, - есть только часть политической деятельности. Она ни в коем случае не является чем-то самостоятельным… Если война есть часть политики, то последняя определяет ее характер… И поскольку именно политика порождает войну, представляет собой ее направляющий разум, то война есть инструмент политики, а не наоборот».

Сотни тысяч людей во всем мире ежедневно становятся участниками и очевидцами больших и малых конфликтов, годами живут в зонах боевых действий или на территориях, не контролируемых законной властью, в обстановке борьбы и стресса. Политики, дипломаты, бизнесмены, психологи, военные, журналисты, сотрудники правоохранительных и административных органов каждый день ломают головы над проблемой урегулирования больших и малых конфликтов. Миллионы людей во всем мире тревожно внимают новостным программам радио и телевидения, задерживают свой взгляд на страницах газет, которые рассказывают об испытаниях, выпавших на долю их современников - землян. Страстное желание граждан любой страны - достижение состояния безопасности и защищенности, нормальных условий для жизни и работы.

Таким образом, хотелось бы объяснить, почему я взяла такую тему курсовой работы как «Конфликты и войны в современном мире». На мой взгляд, данная проблема наиболее актуальна в наше время. На фоне глобализации и развития мирового терроризма, такие понятия как война, конфликт и терроризм, по сути, тесно связаны.

Работа состоит из введения, трех глав, каждая из которых состоит из двух пунктов, заключения и библиографии.

Целью моей работы является изучение сущности войны и конфликта, причин их возникновения и способы их предотвращения и прекращения.

Глава Ι Понятие конфликта

1.1 Сущность конфликта

Россия, точно так же как и остальные страны мира, является неотъемлемой частью сложной, саморазвивающейся, открытой системы - системы международных отношений. Процессы, происходящие на международной арене, прямо и опосредованно влияют на характер политического, социального и экономического развития российского общества. Вследствие этого изучение, анализ и прогнозирование всех процессов, происходящих в жизни страны, немыслимы вне их корреляции с международными.

Важнейшая составная часть международных отношений - межгосударственные отношения (МГО). Их отличительной особенностью является то, что субъектами этой системы выступают государства или их объединения. Как и любая другая органическая система, система МГО имеет собственную структуру, т.е. совокупность государств и их политических объединений, обладающих определенными связями, и функционирует и развивается на основе целого ряда закономерностей. Эти закономерности имеют общесистемный характер и определены характером ее структуры в пределах рассматриваемого пространственного и временного континуума. Иначе говоря, система МГО задает определенные "правила игры" своим субъектам, следование которым - не столько акт доброй воли, сколько условие самосохранения каждого государства. Попытки обойти эти правила не только вносят серьезный дисбаланс в функционирование системы МГО, но и в первую очередь могут иметь деструктивные последствия для самих инициаторов подобных действий.

С точки зрения теории международных отношений конфликт рассматривается как особое политическое отношение двух или нескольких сторон - народов, государств или группы государств, - концентрированно воспроизводящее в форме косвенного или непосредственного столкновения экономические, социально-классовые, политические, территориальные, национальные, религиозные или иные по природе и характеру интересы.
Международные конфликты, таким образом, являются разновидностью международных отношений, в которые вступают различные государства на почве противоречий интересов. Разумеется, международный конфликт - это особое, а не рутинное политическое отношение, поскольку оно означает и объективно и субъективно разрешение разнородных конкретных противоречий и порождаемых ими проблема конфликтной форме и в ходе своего развития может порождать международные кризисы и вооруженную борьбу государств.

Часто международный конфликт отождествляют с международным кризисом.

Однако соотношение международного конфликта и кризиса - это соотношение целого и части. Международный кризис лишь одна из возможных фаз конфликта.
Он может возникнуть как закономерное следствие развития конфликта, как его фаза, означающая, что конфликт дошел в своем развитии до той грани, которая отделяет его от вооруженного столкновения, от войны. Кризис придает всему развитию международного конфликта весьма серьезный и трудноуправляемый характер, формируя кризисную логику развития, убыстряя эскалацию всего конфликта. На этапе кризиса неимоверно возрастает роль субъективного фактора, поскольку, как правило, весьма ответственные политические решения принимаются узкой группой лиц в условиях острого дефицита времени.

Однако международный кризис - это совсем не обязательная и неизбежная фаза конфликта. Его течение достаточно длительное время может оставаться латентным, не порождая непосредственно кризисных ситуаций. Вместе с тем кризис - далеко не всегда завершающая фаза конфликта даже при отсутствии прямых перспектив перерастания его в вооруженную борьбу. Тот или иной кризис усилиями политиков может быть преодолен, а международный конфликт в целом способен при этом сохраняться и возвращаться к скрытому состоянию. Но при определенных обстоятельствах этот конфликт может вновь достигать фазы кризиса, при этом кризисы могут следовать с определенной цикличностью.

Наибольшей остроты и крайне опасной формы международный конфликт достигает в фазе вооруженной борьбы. Но вооруженный конфликт - это также не единственная и не неизбежная фаза международного конфликта. Он представляет собой высшую фазу конфликта, следствие непримиримых противоречий в интересах субъектов системы международных отношений.

Необходимо отметить, что международный конфликт как система никогда не выступает в "законченной" форме. В любом случае он представляет собой процесс или совокупность процессов развития, предстающих как определенная целостность. При этом в процессе развития может происходить изменение субъектов конфликта, а следовательно, и характера противоречий, лежащих в основе международного конфликта. Изучение конфликта в его последовательно сменяющихся фазах позволяет рассматривать его как единый процесс, обладающий различными, но взаимосвязанными сторонами: исторической(генетической), причинно-следственной и структурно-функциональной.

Фазы развития конфликта - это не абстрактные схемы, а реальные, детерминированные в историческом и социальном планах конкретные состояния международного конфликта как системы. В зависимости от сущности, содержания и формы того или иного конфликта, конкретных интересов и целей его участников, применяемых средств и возможностей введения новых, вовлечения других или выхода имеющихся участников, индивидуального хода и общих международных условий его развития международный конфликт может проходить через самые различные, в том числе и нестандартные фазы.

Первая фаза международного конфликта - это сформировавшееся на основе определенных объективных и субъективных противоречий принципиальное политическое отношение и соответствующие ему экономические, идеологические, международно-правовые, военно-стратегические, дипломатические отношения по поводу данных противоречий, выраженные в более или менее острой конфликтной форме.

Вторая фаза международного конфликта - это субъективное определение непосредственными сторонами конфликт своих интересов, целей, стратегии и форм борьбы для разрешения объективных или субъективных противоречий с учетом своего потенциала и возможностей применения мирных и военных средств, использования международных союзов и обязательств, оценки общей внутренней и международной ситуации. На этой фазе сторонами определяется или частично реализуется система взаимных практических действий, носящих характер борьбы сотрудничества, с целью разрешить противоречие в интересах той или иной стороны или на основе компромисса между ними.

Третья фаза международного конфликта заключается в использовании сторонами достаточно широкого диапазона экономических, политических, идеологических, психологических, моральных, международно-правовых, дипломатических и даже военных средств (не применяя их, однако, в форме прямого вооруженного насилия), вовлечения в той или иной форме в борьбу непосредственно конфликтующими сторонами других государств (индивидуально, через военно-политические союзы, договоры, через ООН) с последующим усложнением системы политических отношений и действий всех прямых и косвенных сторон в данном конфликте.

Четвертая фаза международного конфликта связана с увеличением борьбы до наиболее острого политического уровня - международного политического кризиса, который может охватить отношения непосредственных участников, государств данного региона, ряда регионов, крупнейших мировых держав, вовлечь ООН, а в ряде случаев - стать мировым кризисом, что придает конфликту невиданную ранее остроту и содержит прямую угрозу того, что одной или несколькими сторонами будет использована военная сила.

Пятая фаза - это международный вооруженный конфликт, начинающийся с ограниченного конфликта (ограничения охватывают цели, территории, масштаб и уровень ведения боевых действий, применяемые военные средства, количество союзников и их мировой статус), способного при определенных обстоятельствах развиваться до более высокого уровня вооруженной борьбы с применением современного оружия и возможным вовлечением союзников одной или обеими сторонами. Если рассматривать эту фазу международного конфликта в динамике, то в ней можно выделить целый ряд полуфаз, означающих эскалацию военных действий.

Шестая фаза международного конфликта - это фаза урегулирования, предполагающая постепенную деэскалацию, снижение уровня интенсивности, более активное вовлечение дипломатических средств, поиск взаимных компромиссов, переоценку и корректировку национально-государственных интересов. При этом урегулирование конфликта может стать следствием усилий одной или всех сторон конфликта либо начаться вследствие давления со стороны "третьей" стороны, в роли которой может оказаться крупная держава, международная организация либо мировое сообщество в лице ООН.

Таким образом, рассмотренные выше признаки могут быть использованы для первичной идентификации конфликта. Но при этом всегда необходимо учитывать высокую подвижность грани между такими явлениями, как собственно военный конфликт и война. Сущность этих явлений одна и та же, но она имеет различную степень концентрации в каждом из них. Отсюда и известная трудность в различении войны и военного конфликта.

1.2 Виды конфликтов

Международные вооруженные конфликты.

Современное международное право запрещает захватнические, агрессивные войны (п.4 ст.2 Устава ООН). Вместе с тем это не означает, что войны уже исключены из жизни человеческого общества, что исчезли причины и источники, порождающие вооруженные конфликты. Хотя, помимо незаконных войн, в современных условиях могут иметь место и справедливые войны, не запрещенные международным правом в рамках международных вооруженных конфликтов, а также законное применение вооруженной силы. К ним относятся:

· оборонительные войны в порядке осуществления государством или группой государств права на индивидуальную или коллективную самооборону от агрессии в соответствии со ст. 51 Устава ООН;

· национально-освободительные войны колониальных или зависимых народов, поднявшихся с оружием в руках на борьбу за свое национальное освобождение и образование собственного независимого государства (например, Организация Освобождения Палестины);

· операции войск ООН, созданных по решению Совета Безопасности ООН в соответствии со ст. 42 Устава ООН;

· применение вооруженной силы при выполнении договорных обязательств (например, использование индийских войск против группировки “Тигры освобождения “Тамил илама” в соответствии с договором между Индией и Шри-Ланкой об урегулировании этнического конфликта в Шри-Ланке 1987 г.).

Наличие источников, порождающих войны, обуславливает необходимость существования в международном праве специфических правовых норм, призванных регулировать отношения между государствами в случае вооруженных конфликтов и содействовать гуманизации ведения вооруженной борьбы. Их значение состоит в том, что они:

· ограничивают воюющих в выборе средств и методов ведения военных действий;

· запрещают или ограничивают применение наиболее варварских средств ведения войны;

· регламентируют положение нейтральных, а также не участвующих в вооруженном конфликте государств;

· служат интересам миролюбивых сил, способствуют разоблачению агрессивных, реакционных сил;

· защищают гражданское население оказавшееся на территории в зоне вооруженного конфликта

Международное право в период вооруженных конфликтов регулирует поведение воюющих сторон, как в процессе международных вооруженных конфликтов, так и вооруженных конфликтов немеждународного характера.

Согласно положениям Женевских конвенций 1949 года международными вооруженными конфликтами признаются такие конфликты, когда один субъект международного права применяет вооруженную силу против другого субъекта.
Таким образом, сторонами в вооруженном конфликте могут являться государства, нации и народности, борющиеся за свою независимость, международные организации, осуществляющие коллективные вооруженные меры по поддержанию мира и международного правопорядка.

Согласно ст. 1 Дополнительного протокола I Женевских конвенций, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов, международными являются также вооруженные конфликты, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление своего права на самоопределение.
Вооруженный конфликт между повстанцами и центральным правительством является, как правило, внутренним конфликтом. Однако повстанцы могут быть признаны “воюющей стороной”, когда они:

· Имеют свою организацию;

· Имеют во главе ответственные за их поведение органы;

· Установили свою власть на части территории;

· Соблюдают в своих действиях “законы и обычаи войны”.

Признание повстанцев “воюющей стороной” исключает применение к ним национального уголовного законодательства об ответственности за массовые беспорядки и т.д. На захваченных в плен распространяется статус военнопленных. Повстанцы могут вступать в правоотношения с третьими государствами и международными организациями, получать от них допускаемую международным правом помощь. Таким образом, признание повстанцев “воюющей стороной”, как правило, свидетельствует о приобретении конфликтом статуса международного и является первым шагом к признанию нового государства.

Вооруженные конфликты немеждународного характера.

Вооруженные конфликты немеждународного характера – это все непопадающие под действие ст. 1 Дополнительного протокола I вооруженные конфликты, происходящие на территории какого-либо государства “между его вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять положения Протокола II, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера.

Вооруженные конфликты немеждународного характера обладают следующими признаками:

· применение оружия и участие в конфликте вооруженных сил, включая полицейские подразделения;

· коллективный характер выступлений. Действия влекущие обстановку внутренней напряженности, внутренние беспорядки не могут считаться рассматриваемыми конфликтами;

· определенная степень организованности повстанцев и наличие органов, ответственных за их действия;

· продолжительность и непрерывность конфликта. Отдельные спорадические выступления слабоорганизованных групп не могут рассматриваться как вооруженные конфликты немеждународного характера;

· осуществление повстанцами контроля над частью территории государства.

К вооруженным конфликтам немеждународного характера следует относить все гражданские войны и внутренние конфликты, возникающие из попыток государственных переворотов и т.д. Эти конфликты отличаются от международных вооруженных конфликтов, прежде всего тем, что в последних обе воюющие стороны являются субъектами международного права, в то время как в гражданской войне воюющей стороной признается лишь центральное правительство.

Государства не должны вмешиваться во внутренние конфликты на территории другого государства. Однако, на практике осуществляются определенные вооруженные мероприятия, получившие название “гуманитарной интервенции”. Именно так, например, были охарактеризованы вооруженные акции в Сомали и Руанде, предпринятые с целью приостановления происходивших там внутренних конфликтов, сопровождавшихся массовыми человеческими жертвами.

Такая проблема как внутренние вооруженные конфликты, причины их возникновения и влияние их на военно-политическую обстановку в отдельных странах, регионах и мире, судя по многим признакам, еще не нашли своего места в теории и потребуют для своего изучения и осмысления как с научной, так и с практической стороны еще многих усилий и внимания. Это тем более важно, что в современных условиях именно внутренние вооруженные конфликты все чаще становятся детонаторами серьезных и опасных геополитических взрывов. Существенно и то, что внутренние вооруженные конфликты очень часто соприкасаются, а то и сливаются с таким явлением как терроризм, представляющим на данном этапе определенную угрозу международному миру и безопасности.

Для большей четкости и сокращения времени на изложение этого вопроса целесообразно данную проблему рассмотреть и проанализировать в ряде тезисов, представленных ниже.

Должно быть понятно, что внутренние вооруженные конфликты по причинам их возникновения, по своей сути и содержанию могут довольно существенно отличаться друг от друга. Наверное, все они по-своему уникальны и поэтому их осмысление и изучение каждый раз требует своего подхода, отдельного конкретного рассмотрения. Очевидно, что один и тот же внутренний конфликт может оцениваться по-разному, зачастую с полярных позиций: для одних это, допустим, освободительная война или что-то похожее на нее, для других - вооруженный мятеж и т.д. Поэтому подходить к разным внутренним конфликтам с одинаковыми мерками нельзя.

Какими бы многочисленными и непримиримыми ни были различные экстремистские группировки и движения, сами по себе они сегодня не в состоянии самостоятельно решить поставленные перед собой задачи. Для этого они должны обладать мощной и гармонично развитой экономической и научно- технической базой, производимыми в высокоразвитых государствах современными средствами вооруженной борьбы, материально-технического обеспечения и ведения пропагандистской работы, возможностями привлечения в свои ряды наемников и военных специалистов, иметь координирующие органы и своих сторонников в различных государствах и общественно-политических структурах мирового сообщества и другие возможности. То есть, без определенной поддержки своих действий на государственном и международном уровнях их предприятие, как правило, обречено на неудачу.

Вывод из этого может быть только один и достаточно определенный: на современном этапе экстремизм, в том числе исламский, может существовать и выполнять свою "работу" относительно долго только в качестве разрушительного оружия, контролируемого более организованными и могущественными силами. Что это за силы, долго объяснять нет необходимости.
Для этого достаточно посмотреть, кто сегодня стоит за афганскими талибами, а раньше поддерживал афганских моджахедов, кто оказывает финансовую и иную поддержку антиправительственным исламским группировкам в странах Центральной Азии, кто отдал югославское Косово в фактически безраздельное владение мусульманам-албанцам, кто регулярно и настойчиво выдвигает ультиматумы перед Россией, требуя от нее прекращения антитеррористической операции против международных банд террористов в Чечне и т.д. То есть, анализируя роль и место исламского экстремизма в формировании внутренних и внешних угроз национальной безопасности и территориальной целостности России, мы не должны ограничиваться рассмотрением только лишь его религиозно-идеологической и эмоционально-разрушительной составляющих, но смотреть гораздо шире и по существу, в саму жизнь и условия, в которых эта жизнь имеет место быть. Только при таком подходе можно будет понять, почему, скажем, английские лорды из Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) так недовольны действиями России в отношении террористов на своей территории, почему блок НАТО был так настойчив в реализации своего косовского сценария и так далее.

Глава ΙΙ Понятие войны

2.1 Сущность и причины возникновения

Прежде всего нужно определиться с понятием войны, что это такое.

Война - насильственное средство разрешения межгосударственных конфликтов. В итоге длительного исторического развития и трагического опыта двух мировых войн в настоящее время война осуждена и запрещена международным правом, что нашло свое отражение и в современном конституционном праве. Конституции некоторых государств, принятые после второй мировой войны, содержат так называемые мирные статьи, провозглашающие безоговорочный отказ от войны как средства государственной политики.

"Хочешь мира, готовься к войне" - говорили римляне.

"Человечество должно покончить с войной - или война покончит с человечеством" - говорил президент США Джон Кеннеди. Кто из них прав? Трудно сказать.

Войны, так дорого стоили человечеству, что лучшие его представители стремились найти ответ на вопрос о причинах и возможностях их предотвращения.

Причины войн можно подразделить на три группы:

1. Война как выражение природы человека. Войны проистекают от эгоизма, из агрессивных импульсов и от глупости человека. Другие же причины по сравнению с данной носят второстепенный характер.

В самом деле, полагать, что человек, воюя, действует вопреки своей природе, было бы не совсем продуктивно. Однако нельзя не прислушаться и к замечанию Жан Жака Руссо, считавшего, что в войне участвуют не люди, не граждане, а солдаты, которые являются в известном смысле "Вещью государства".

2. Естественно, поэтому вторая группа причин кроется в государстве, считают ученые. Неустроенность и неурядицы внутри государства служат одновременно и причиной войн между ними, война в этом случае нередко рассматривается как средство консолидации общества. Вспомните Русско-Японскую войну, в победе нуждалось самодержавие, или войну в Чечне, победа над Дудаевым должна была укрепить авторитет центра.

3. Третья группа причин связана с международными отношениями, в том, что "в системе, состоящей из многих государств, когда каждое государство оценивает свои претензии и амбиции, исходя из собственного разумения и желания, конфликты, ведущие к войне, неизбежны".

Прусский генерал и блестящий военный теоретик Карл фон Клаузевиц (1780-1831) в своем знаменитом труде "О войне", дал ей такое определение: "война - это продолжение политики только другими средствами". Нынешние теоретики недалеко ушли от прусского генерала. Гаджиев в своем учебнике пишет, что

ВОЙНА - ЭТО ФОРМА ДОСТИЖЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕЛЕЙ С ПОМОЩЬЮ ВООРУЖЕННОЙ СИЛЫ.

Кстати Клаузевиц в 1812-13гг. был на службе в русской армии и в форме офицера сражался под Бородино. Дрался храбро, за что был награжден золотой саблей. Позднее в 1818-1830гг. был директором военного училища в Берлине.

И он имел основание для определения войны, как продолжения политики. Мир и война, хоть и были противоположными, но естественными состояниями международного сообщества. За последние 56 веков мир на Земле царил лишь три столетия. А в остальное время шли войны. Их было более 15 тысяч, в войнах погибло более 4 млр. человек. Только в Европе они унесли в ХVII веке - 3 млн. человек в 231 войне, в ХVIII - 5 млн. в 703, в ХIХ - 6 млн. в 730. и в ХХ - 100 млн. в более чем 1150 войнах.

Интересно, что за 256 лет, описанных в "Повести временных лет" летописец лишь об одном годе пишет как о великом чуде: "Мирно бысть".

Наш соотечественник - северянин Питирим Сорокин, эмигрировавший после революции в США, разработал "индекс интенсивности войн" для 8 европейских государств за 9 веков (с 1100 по 1925г). Индекс рассчитывался на базе таких данных, как длительность войн, размеры применения вооруженных сил, число убитых и раненных, количество вовлеченных в войну государств и т.д. В итоге у Сорокина получилась следующая таблица:

Даже беглый взгляд на этот индекс показывает стремительное нарастание интенсивности войн.

Общая площадь театров военных действий в войне 1939-1945гг. составила 22 млн. км 2 (площадь СССР) или в 5 раз больше, чем 1-я мировая война. Под ружье было поставлено 110 млн. человек, на войну было истрачено 4 триллиона долларов США.

Особенно расточительным во всех отношениях было противостояние двух систем в ХХ веке.

Социализм в России победил под лозунгом мировой революции. Тухачесвский в приказе наступления на Варшаву в 1920г. писал: "На штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир. Вперед на Запад! На Варшаву! На Берлин!"

Л. Троцкий предлагал после поражения Венгерской советской республики двинуть вооруженный корпус в Индию - в тыл империализму. Бухарин в 1920г. призывал к "красной интервенции".

Но и капитализм встретил рождение социализма как ошибку истории, которая должна быть исправлена любым способом. Достаточно вспомнить интервенцию, которая в значительной степени обострила гражданскую войну в России. Во всяком случае, наши ученые считают, что на Севере без интервенции гражданской войны бы не было.

Считается, что военные расходы не должны превышать 8-9% от годового бюджета. Кстати мы и до сих пор не знаем истинных цифр, отпускаемых на военные нужды, не говоря уж о том, куда они тратятся (наш бюджет расписывает деньги по 36 статьям, в то время как в Германии по 600).

Военно-политическое противостояние втягивало в орбиту гонки вооружений многие и многие страны. В настоящее время на военные нужды в мире тратится около 1 триллиона долларов. Примерно столько же, сколько в годы второй мировой войны.

И это в то время, когда 1,5 млрд. человек страдают от болезней и нищеты не имеют медицинского обслуживания, на каждые 100 тысяч жителей планеты приходится 556 военнослужащих и только 85 врачей. На одного солдата в среднем ежегодно затрачивается 20 тысяч долларов, а на одного учащегося - 380 долларов. В мире накоплены горы оружия. Немалый вклад в это внесли наши оружейники. Советский Союз занимал до 1990 года первое место по торговле оружием. Да и сейчас Россия заключает выгодные контракты по поставке современного оружия в восточные страны, продавая самые новые разработки. Но в тоже время мы не в состоянии обеспечить нашу армию тем же самым оружием. На вооружении Российской Федерации стоит не так уж много нового оружия, в основном массу составляют модифицированные модели старого, а новые разработки мы продаем и «греем змею на своей груди», ведь кто знает, что будет завтра…

И все-таки продолжающаяся в течение десятилетий гонка вооружений сменилась в конце 1980-90-х годов процессом разоружения и уничтожения отдельных видов вооружений, правда, пока двух самых крупных в военном отношении держав. Это стало возможным, прежде всего, потому, что ракетно-ядерное оружие в определенной степени разорвало связь между политикой и войной. Цена термоядерной войны могла превысить уровень политических целей. Еще 1955 году в знаменитом манифесте Эйнштейна - Рассела, обращенном к руководителям крупнейших держав, говорилось, что открытие атомной энергии требует от всех людей "НАУЧИТЬСЯ МЫСЛИТЬ ПО-НОВОМУ". Суть этого нового мышления очень точно сформулировал американский политолог А. Рапопорт, остроумно подметив, что "ядерная война означала бы конец политики, а не ее продолжение". Результатом нового мышления стали:

• Договор об ограничении стратегических вооружений 1972г.
• Договор о сокращении ракет среднего и меньшего радиуса действия
• Договор о сокращении на 50% стратегических вооружений
• Договор об уничтожении химических видов вооружения
• Договор об отказе от обладания ядерным оружием Украины (4356 ядерных боеголовок), Белоруссии (1222) и Казахстана (1790)
• Договор о сокращении в три раза ядерных носителей (2002г.)

Учитывая, что кардинальных способов изменения природы человека, государства и системы государств никто не знает, то и устранение войн невозможно.

Средства ведения войны – оружие, снаряды, вещества, применяемые вооруженными силами воюющих сторон для нанесения вреда и поражения противнику.

Методы ведения войны – это порядок использования средств ведения войны.

Средства и методы ведения войны делятся на запрещенные (или частично запрещенные) и не запрещенные международным правом. Согласно ст. 35 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 года, право сторон, находящихся в конфликте выбирать средства и методы ведения войны не является не ограниченным. Запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинить излишние повреждения или страдания или делающие смерть сражающихся неизбежной, а также ведущие к массовому разрушению и бессмысленному уничтожению материальных ценностей (ст. 22 Приложения к Гаагской конвенции 1907 года о законах и обычаях сухопутной войны).

Международное право запрещает следующие средства и методы ведения войны (сухопутной, морской, воздушной):

· Яды или отравленное оружие, удушливые, ядовитые или другие газы, аналогичные жидкости, вещества и процессы, а также бактериологическое оружие;

· Средства воздействия на природную среду во враждебных целях;

· Любое оружие, если его действие заключается в нанесении повреждений осколками, которые не обнаруживаются в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей (стекло, пластмасса и т.д.); мины, мины-ловушки и другие устройства в виде детских игрушек и предметов медицинской помощи; любое зажигательное оружие против гражданского населения, населенных пунктов и невоенных объектов;

· Другие виды обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющие неизбирательное действие;

· Осуществление геноцида на захваченной территории; предательское убийство или ранение сложившего оружие или безоружного неприятеля; объявление обороняющимся, что в случае сопротивления им не будет пощады;

· Бессмысленное разрушение городов и населенных пунктов и уничтожение неприятельской собственности, если это не вызывается военной необходимостью;

Однако международное право не запрещает военные хитрости с целью ввести противника в заблуждение или побудить его действовать опрометчиво. Примерами таких хитростей являются: использование маскировки, ловушек, ложные операции и дезинформация (ст. 37 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 года).

К числу международно-правовых актов, регламентирующих ведение морской войны, относятся Парижская декларация о морской войне 1856 года, Гаагские конвенции 1907 года, Лондонская декларация о праве морской войны 1909 года, Лондонский протокол 1936 года и ряд других соглашений. В 1994 году в порядке неофициальной кодификации было принято Руководство Сан-Ремо по международному праву, применяемому к вооруженным конфликтам на море, подготовленное группой специалистов по международному праву и военно-морских экспертов, созданной Международным институтом гуманитарного права. Содержащиеся в этих документах нормативные ограничения касаются методов (бомбардирование морскими силами, применение военно-морской блокады, осуществление захвата торговых судов), а также средств ведения военных действий на море (подводные лодки, морские мины и т.д.).

Театр морской войны может включать в себя, за определенными изъятиями, территориальные и внутренние воды воюющих государств, открытое море и воздушное пространство над ним. Однако ведение войны в открытом море не должно нарушать свободы плавания судов государств, не участвующих в данной войне. Морские силы воюющих составляет военный флот, в который, в частности, входят военные корабли всех классов и типов (подводные и надводные), а также вспомогательные суда, военные самолеты и иные летательные аппараты авиации военного флота, торговые суда, переоборудованные в военные корабли и отвечающие требованиям об обращении торговых судов в суда военные, закрепленным в VII Гаагской конвенции 1907 года. Там же указывается, что от переоборудования торговых судов в военные корабли следует отличать вооружение торговых судов в военное время. Последнее делается в целях самозащиты и не влечет за собой превращения торгового судна в военное, что означает отсутствие у такого судна права вести военные действия.

Одним из методов ведения войны на море является военно-морская блокада, под которой понимается система не запрещенных современным международным правом насильственных действий военно-морских сил воюющего государства, направленных на преграждение доступа с моря к берегу, находящемуся во власти противника или им занятому.

Согласно общепринятым нормам международного права, блокада должна быть действенной и эффективной, то есть должна реально препятствовать доступу к неприятельскому побережью. Блокирующее государство или действующие от его имени морские власти должны сделать объявление о блокаде с указанием даты начала блокады, географических границ блокируемого побережья, срока, даваемого судам нейтральных и других невоюющих государств для выхода из блокируемого района. Власти блокируемого побережья или данного района должны известить иностранных консулов о блокаде данного района. Блокада применяется в блокируемом районе одинаково к судам всех флагов. Морская блокада прекращается со снятием ее блокирующим государством, захвата блокируемого района противником или с разгромом блокирующих сил.

Необходимо вместе с тем подчеркнуть, что соблюдение приведенных выше формальностей само по себе не делает блокаду правомерной. В современных условиях блокада считается правомерной, если она предпринимается в связи с реализацией права на индивидуальную и коллективную самооборону в соответствии с Уставом ООН. К морской блокаде, согласно Уставу, вправе прибегнуть Совет Безопасности ООН, если это необходимо для поддержания или восстановления международного мира и безопасности.

Военно-морская блокада, осуществляемая агрессором, составляет как таковая акт агрессии. Преднамеренное нарушение блокады влечет за собой конфискацию судна и его груза. Захват судов может осуществляться не только по отношению к неприятельским, но и к судам нейтральных государств, если они нарушают блокаду или перевозят грузы и предметы, отнесенные воюющей стороной к военной контрабанде, списки которой опубликуются в начале войны. Согласно Лондонской декларации о праве морской войны 1909 года возможность захвата нейтрального судна за нарушение блокады обуславливается действительной или предполагаемой осведомленностью его о блокаде. Захват нейтральных судов за на рушение блокады может быть осуществлен только в районе действия военных судов, обеспечивающих блокаду. Судно, признанное виновным в нарушении блокады, конфискуется вместе с грузом, если только не доказано, что в момент его погрузки лицо, ее производящее, не знало и не могло знать, о намерении нарушить блокаду.

XI Гаагская конвенция о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне 1907 года предусматривает абсолютную неприкосновенность госпитальных судов, везущих больных и раненых и отмеченных определенной эмблемой, и судов-картелей, перевозящих парламентеров. Не подлежат также захвату, за исключением случаев нарушения ими установленной должным образом морской блокады, почтовые суда, прибрежные рыболовные суда, а также суда, выполняющие научные, религиозные и филантропические функции.

Международное право не запрещает использование минного оружия. Вместе с тем, согласно Гаагской конвенции об установке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновения мин 1907 года, запрещается ставить мины, не закрепленные на якорях (за исключением тех, что становятся безопасными спустя час после того, как над ними будет утрачено наблюдение тем, кто поставил мину), или закрепленные на якорях мины, которые не становятся безопасными, после того как сорвутся с минрепов. Запрещается также ставить мины у берегов и портов противника с целью нарушить торговое мореплавание. Конвенция обязывает все государства принимать меры для обеспечения безопасности мирного судоходства, а в случаях, когда наблюдение за минами прекращено, указывать в извещениях мореплавателям или в других общедоступных документах опасные районы и сообщать о них другим государствам дипломатическим путем.

В связи с развитием НТП и повышением уровня в военно-промышленном комплексе, особое место в международном праве вооруженных конфликтов занимают средства и методы ведения воздушной войны. Положения дополнительного протокола I направлены на защиту гражданского населения от нападений с воздуха. Нападения с воздуха могут быть направлены только против военных объектов. Запрещается нападение или угроза нападения, основная цель которого состоит в том, чтобы терроризировать гражданское население.

Особый запрет установлен в отношении неизбирательного нападения, то есть такого, которое направлено как на военные, так и на невоенные объекты. При нанесении ударов с воздуха надлежит:

1. удостовериться в военном характере целей;

2. выбирать такие методы и средства, которые сводят к минимуму случайное поражение гражданских объектов и населения;

3. воздерживаться от нападения, если конкретное и прямое военное преимущество от него будет несравнимо уступать случайным потерям гражданского характера.

При ведении военных действий в воздухе надлежит принимать меры для минимизации ущерба гражданским лицам и объектам, в частности предупреждать о нападениях, могущих затронуть гражданское население.

Дополнительный протокол I провозглашает принцип уважения и защиты санитарных летательных аппаратов и устанавливает условия такой защиты. Стороны в конфликте не имеют права использовать санитарную авиацию для получения военного преимущества над другим противником, в частности для сбора и передачи разведывательных сведений.

Режим данной категории лиц регламентируется главным образом Женевской конвенцией об улучшении участи раненных и больных в действующих армиях 1949 года и Женевской конвенцией об улучшении участи раненных, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море 1949 года.

Раненными и больными в целях предоставления защиты, предусмотренной нормами международного гуманитарного права, считаются гражданские лица и военнослужащие, находящиеся в районе вооруженного конфликта, которые вследствие травмы, болезни, другого физического расстройства или инвалидности нуждаются в медицинской помощи при уходе и которые воздерживаются от любых военных действий. К этой категории относятся также роженицы, новорожденные, немощные, беременные женщины. Гражданские лица и военнослужащие, которые подвергаются опасности на море или в других водах в результате несчастного случая с перевозившим их судном или летательным аппаратом и которые воздерживаются от любых враждебных действий, считаются потерпевшими кораблекрушение. Независимо от того, к какой стороне они принадлежат, эти лица пользуются покровительством и защитой и имеют право на гуманное обращение. В максимально возможной степени и в кратчайшие сроки им предоставляется медицинская помощь.

Касательно самих военных действий, то во всякое время, и в особенности после боя, стороны должны принять все возможные меры к тому, чтобы разыскать и подобрать раненных и больных и оградить их от ограбления и дурного обращения. Не допускается ограбление мертвых (мародерство). Когда это позволяют обстоятельства, должны заключаться соглашения о перемирии или прекращении огня, чтобы подобрать раненных на поле боя, и произвести обмен ими.

Стороны, находящиеся в конфликте, должны зарегистрировать все данные, способствующие установлению личности оказавшихся в их власти раненных, больных, потерпевших кораблекрушение и умерших неприятельской стороны. Эти сведения должны быть как можно скорее доведены до сведения национального справочного бюро по делам военнопленных для передачи их державе, за которой числятся эти лица, через центральное агентство по делам военнопленных, подлежащего учреждению в нейтральной стране.

Запрещается добивать или истреблять раненых, больных, потерпевших кораблекрушение, преднамеренно оставлять их без медицинской помощи или ухода, предумышленно создавать условия для их заражения, подвергать этих лиц, даже с их согласия, физическим увечьям, медицинским или научным экспериментам, удалению тканей или органов для пересадки, кроме случаев, когда это оправданно состоянием здоровья лица и соответствует общепринятым медицинским нормам. Упомянутые лица имеют право отказаться от любой хирургической операции. Сторона, принужденная оставить неприятелю раненных или больных, обязана оставить вместе с ними, насколько это позволяют военные условия, часть своего санитарного персонала и снаряжения для содействия уходу за ними.

Оказавшись во власти противника, раненные, больные и потерпевшие кораблекрушение считаются военнопленными, и к ним применяются нормы международного права, касающиеся военнопленных.

Основным международно-правовым документом, определяющим режим военного плена, является Женевская конвенция об обращении с военнопленными 1949 года, согласно которой военнопленными являются следующие категории лиц, попавшие во власть неприятельской стороны во время войны или вооруженного конфликта:

· личный состав вооруженных сил воюющей стороны;

· партизаны, личный состав ополчений и добровольческих отрядов;

· личный состав организованных движений сопротивления;

· некомбатанты, то есть лица из состава вооруженных сил, не принимающих непосредственного участия в военных операциях (врачи, юристы, корреспонденты, различный обслуживающий персонал);

· члены экипажей судов торгового флота и гражданской авиации;

· стихийно восставшее население, если оно открыто носит оружие и соблюдает законы и обычаи войны.

Военнопленные находятся во власти неприятельской державы, а не отдельных лиц или воинских частей, взявших их в плен. С ними следует всегда обращаться гуманно. Ни один военнопленный не может быть подвергнут физическому калечению либо научному или медицинскому экспериментам, запрещается дискриминация по признаку расы, цвета кожи, религии, социального происхождения. Эти положения действуют и в отношении участников гражданских и национально-освободительных войн.

Военнопленные должны размещаться в лагерях и в условиях не менее благоприятных, чем условия, которыми пользуется армия противника, расположенная в этой местности. Военнопленных (за исключением офицеров) можно привлекать к работам, не связанным с военными действиями (сельское хозяйство, торговая деятельность, работы по домашнему хозяйству, погрузо-разгрузочные работы на транспорте). Подчиняются военнопленные законам, уставам и приказам действующим в вооруженных силах держащей в плену державы. Если военнопленный предпринял неудавшуюся попытку к побегу, то он несет только дисциплинарное взыскание, равно как и те военнопленные, которые оказывали ему помощь.

Здесь приведены далеко не все условия содержания и права военнопленных, которые закрепляет Конвенция, но в целом их можно охарактеризовать как гуманные, за нарушения которых военнопленные вправе обращаться к державе-покровительнице или в Общество Красного Креста.

Заключение

Озабоченность мирового сообщества ростом числа конфликтов в мире обусловлена как многочисленностью жертв и огромным материальным ущербом, наносимым последствиями, так и тем, что благодаря развитию новейших технологий, имеющих двойное назначение, деятельности средств массовой информации и глобальных компьютерных сетей, крайней коммерциализации в сфере т.н. масс культуры, где культивируются насилие и жестокость, у все большего числа людей появляется возможность получить, а затем и использовать информацию о создании самых изощренных средств уничтожения и способах их применения. Не застрахованы от вспышек терроризма ни высокоразвитые, ни отстающие в экономическом и социальном развитии страны с различными политическими режимами и государственным устройством.

Только за последнее время людские и материальные потери в связи с конфликтами и террористическими актами зафиксированы в Северной Ирландии, США, России, Кении, Танзании, Японии, Аргентине, Индии, Пакистане, Алжире, Израиле, Египте, Турции, Албании, Югославии, Колумбии, Иране и в ряде других стран.
Интернациональный характер жизни людей, новые средства связи и информации, новые виды вооружений резко снижают значимость государственных границ и иных средств защиты от конфликтов. Возрастает многообразие террористической деятельности, которая все больше увязывается с национальными, религиозными, этническими конфликтами, сепаратистскими и освободительными движениями.

Эпицентр террористической активности в течение ряда лет смещался от стран Латинской Америки к Японии, ФРГ, Турции, Испании, Италии.
Одновременно с разной степенью интенсивности осуществлялись террористические акции таких организаций, как ИРА в Англии и Северной
Ирландии, ЭТА в Испании. Активизировались палестинские и израильские террористы, террористические организации в ряде стран Африки и Азии, а также в США. В последние годы на Ближнем Востоке большую активность развили исламские военизированные террористические группы ориентации "Хамас" и "Хезболлах", сикхские террористические движения и группы в Индии, алжирские и другие террористы. Активно действует, широко используя террористические методы, наркомафия, отвоевывая у официальной власти все новые позиции.
Появилось немало новых регионов, где террористическая угроза стала особенно масштабной и опасной. На территории бывшего СССР в условиях обострения социальных, политических, межнациональных и религиозных противоречий и конфликтов, разгула преступности и коррупции, внешнего вмешательства в дела большинства стран СНГ пышным цветов расцвел постсоветский терроризм.

Россия и другие страны СНГ, ставшие в последнее время едва ли не главными объектами международного терроризма, сегодня, возможно, больше других понимают важность задачи организации коллективных усилий по пресечению дальнейшего расползания зоны активного террора на своих территориях. В развитие этого понимания странами СНГ предпринимаются конкретные меры по организации взаимодействия в отражении атак внутреннего и внешнего террора против основ государственности и общественно- политической стабильности. С этой целью разработана и принята программа по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма, также учрежден специальный антитеррористический центр СНГ. Представляется, что эти инициативы и усилий, предпринимаемые на постсоветском пространстве в целях защиты национальной безопасности и суверенитета наших государств, должны с пониманием встречаться мировым сообществом, что бы там ни говорили о несоразмерном использовании Россией силы в отношении чеченских сепаратистов и т.п.

Внутренние вооруженные конфликты перестанут быть опасными для стран и народов только тогда, когда будет покончено с практикой использования этих конфликтов третьими странами для решения своих крупных геополитических и иных задач.

Закрепляя все вышесказанное, я бы хотела сказать, что, не смотря на тенденцию роста количества конфликтов и войн в современном мире, главы государств и международные организации прилагают все усилия для их урегулирования и пресечения. В наше безумном мире можно только надеяться что наш общий дом- планета Земля не превратится в безжизненную пустыню от непрекращающихся войн и вооруженных столкновений, как это описано в бесчисленном количестве фантастических романов.

Библиография

Нормативно-правовые акты

1. Конституция РФ, М. – С.- П.: “Герда”, 2004г

Международные правовые акты

1. Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям от 12 августа 1949г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов 1977г. // Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. М., 1990г.

2. Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1907г. // Действующее международное право. / Сост. Ю.М. Колосов и Э.С. Кривчикова. Т. 2.

3. Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, 1980г. // Ведомости СССР, 1984г.№3.

4. Международное право. Ведение боевых действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. МККК, М., 1995 г

5. Международное право. Ведение боевых действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. МККК, М., 1995 г

6. Протокол о запрещении или ограничении применения мин-ловушек и других устройств с поправками, внесенными 3 мая 1996г. (Протокол II с поправками, внесенными 3 мая 1996г.), прилагаемый к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения // Московский журнал международного права. – 1997г. №1. Стр. 200 – 216.

Специальная научная литература

1. Исакович С.В. “Международно-правовые проблемы прав человека в вооруженном конфликте” // Вестник Киевского университета. Серия: МО и МП. – 1976г. - №3. – стр. 27 – 28.

2. Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов М.,1990г

Учебная литература

1. Арцибасов И.Н. “Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия”.

2. Бирюков П.Н. “Международное право: Учебное пособие”, 2-е издание переработанное и дополненное. – М.: Юристъ, 1999г. – 416с.

3. Григорьев А. Г. “Международное право в период вооруженных конфликтов”.– М.: Воениздат, 2002г. – 32с.

4. Гушер А.И. Внутренние вооруженные конфликты и международный терроризм. Взаимосвязь и методы борьбы, М: 2000

5. Колосов Ю.М. “Массовая информация и международное право”. – М.,1974г., стр. 152.

6. Колосов Ю.М., Кузнецов В.И. “Международное право: Учебник”. Издание 2- е, доп. и пререраб. – М.: Международные отношения, 2003г. – 624с.

7. Кожевников Ф. И. Курс международного права. Т.5 М., 1999 г.

8. Лазарев М.И. “Теоретические вопросы современного международного морского права”, М:-1999г. 48с.

9. Полторак А.И. Савинский Л.И. Вооруженные конфликты и международное право. М., 2000 г.,

10. Торкунов А. В. Современные международные отношения. -М 1999. С.312